Избранные стихи - [11]
скажи хоть раз: "Как хорошо!"
Пойми, в молчании глухом
сильна и слабость человечья.
Чтоб вырасти лучам навстречу,
мы забываем обо всем.
Лишь Бог и человек в ночи
никак не могут кончить спора.
Свет воссияет, утро скоро,
сейчас же ночь, и ты молчи.
Перевод М. Пальчик
МОЙ ГОРОД /Перевод М. Пальчик/
Лебединая шея в изгибе застыла...
Город мой погружен в белизну и покой.
О свободе мечтают потайные силы,
как об острых зубах спелый плод налитой.
Город мой — чистота шерсти мягкой и гладкой,
свежих булок пшеничная белизна.
Расправляет он улиц глубокие складки,
будто только сейчас пробудился от сна.
Перевод М. Пальчик
МОЛИТВА
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод Л. Цивьяна/
Так прости же меня, называемый Богом,
на пресветлом престоле сидящий привычно.
Разве я виноват, виноват хоть немного
в том, что речь наша немощна, косноязычна?
Сколько раз Твоих детищ мы словом пытали,
но слова наши чужды им, чужды вконец.
Так неужто пустынею мы не плутали,
а пришедший в мир первым — он нам не отец?
Ведь в ту пору косматое, ярое утро
Растоптало впервые извечную ночь,
и мой пращур прадавний бездумно и мудро
смог молчанье мычанием слов превозмочь.
И скоту, и растеньям природа вещала,
с ней умели беседовать Авель и Каин.
Ну, а что же нам делать — ответь, Изначальный, —
в пустоту мы бросаем слова, точно камни.
так прости же меня, называемый Богом,
прости за растерянность слов, за сомненья.
Нет вины моей в том. И дай сил, хоть немного,
промычать мое слово Твоим добрым твореньям.
Перевод Л. Цивьяна
ДА БУДЕТ СВЕТ!
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод Л. Цивьяна/
Эта синь — вся нагая, за пологом мглы —
так желанна, что сердце сжимает тисками.
И взлохмаченный ветер акаций стволы
исступленно, как женские ноги, ласкает.
Уже ветви иссохли, иссохли листы,
пожелтели, пожухли, на землю слетели.
И, ослепнув от силы, от злой доброты,
просит зной у деревьев прохлады и тени.
Звери немы — как будто и жизни в них нет;
камень дышит — совсем как живой, как растенье.
Словно только сегодня
— Да будет
свет! —
Бог изрек и исполнил свое повеленье.
Перевод Л. Цивьяна
И БЫЛ ВЕЧЕР
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод Л. Цивьяна/
Целый день на груди исполинского мира,
как огромная штанга, лежала жара.
И земля за усилием каждым следила
и победы над зноем ждала.
Мир устало дышал, напрягая все силы.
Нет — не сможет, не вырвет, не вытянет он!
Но жара поддается. И светятся жилы.
И отброшено солнце, и пуст небосклон.
И бесстыжий закат, бескрайний и древний,
над расколотым солнцем в молчанье встает.
И Адаму под темною сенью деревьев
Ева яблоко в тысячный раз подает.
Перевод Л. Цивьяна
ПАСТУХ
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод А. Пэнна/
Этот ноздри раздувший простор-великан.
Эта высь по тебе загрустившего неба.
Этот белый огонь — белизна молока.
Запах шерсти и запахи хлеба.
И под тихие всхлипы забулькавших вод,
жажду пеньем ручья утоливших как-будто,
вместе с овцами и человеком идет
к полудню утомленное утро.
Первобытное утро!
Клубится земля,
испаряя росу и запревшую заваль.
И от края до края — человек и земля.
И от края до края — стадо и Авель...
Перевод А. Пэнна
ПАСТУХ
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод Л. Цивьяна/
Эта яркая высь над тобой — так близка...
Это ноздри раскрыло огромное небо...
Этот льющийся свет — он белей молока...
Запах хлева
и запах печеного хлеба...
Мимо стада овец, что сгрудились кругом
пастуха, мимо хлева, колодца и поля
в обнаженности чувств
бежит босиком
это утро, спешащее встретиться с полднем.
Первозданное утро: паруют поля,
теплый запах навоза в воздухе тает.
И от края до края — человек и земля;
только Авель и стадо — от края до края.
Перевод Л. Цивьяна
ЗЕМЛЕПАШЕЦ /Перевод А. Пэнна/
(Из цикла "Другой первозданный")
За плугом — верблюд, и железный клин
терзает земли пересохшие плиты.
Никогда еще мир не был так един,
и вечность в единственном миге отлита.
То признак убийства. Железа тиски.
То Каин убийств сечет первобытную небыль.
Никогда еще так не бывали близки
человек,
верблюд
и небо.
Перевод А. Пэнна
ЗЕМЛЕПАШЕЦ /Перевод Л. Цивьяна/
(Из цикла "Другой первозданный")
Плуг и верблюд. Лемеха клин
взрезает пласты, рушит их единенье.
Никогда еще мир не бывал так един,
не была еще вечность так слита с мгновеньем.
Это символ убийства.
Кинжалом в живот.
Рушит Каин единство движеньем руки.
Никогда еще не были так близки
человек,
верблюд,
небосвод.
Перевод Л. Цивьяна
КАИН, ГДЕ ТЫ?!
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод Л. Цивьяна/
Покойны в полях копны сжатого хлеба.
И день — как набухшая соком лоза.
День, ставший убийцей, багровый от гнева,
качается в мертвых овечьих глазах.
И ночь настает.
И всю ночь до рассвета
скорбная пашня зовет и кричит:
"Каин, о где ты? Каин, о где ты?!"
Но Каин молчит.
Перевод Л. Цивьяна
ТУВАЛ-КАИН
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод Л. Цивьяна/
Умелы движения умной руки.
Замысел зодчего. Точность отвеса.
Молчат жернова у иссохшей реки,
коровы ревут возле голого леса.
Гибнет прекрасное. Содрана с поля
теплая шкура колосьев и трав.
Кроны деревьев трепещут от боли,
прикосновенье железа познав.
Город земле наступает на грудь —
из мертвого камня тяжелые стены.
"Покорись Тувал-Каину и позабудь