Избранные стихи - [9]

Рухнут стройные строенья —

Те, что память возвела.

Станет мир немым и пресным,

Луч померкнет на лету,

Девушка с лицом прелестным

Отшатнется в пустоту.

И, повеяв мертвечиной,

В сером пепле, нищ и наг,

Канет в черную пучину

Сказочный архипелаг.

Ты восплачешь, удрученный,—

В сердце пусто и темно,

Словно бурей мегатонной

Всё былое сметено…

Знай — в минувшем нет покоя.

Ты средь штормов и тревог

Береги свое былое —

Не ищи к нему дорог.

Только тот, кто трудный, дальний

Держит путь среди зыбей,

Острова Воспоминаний

Сохранит в душе своей.

1962

Пробившись к небу сквозь каменья…

Пробившись к небу сквозь каменья,

Не зная хворей и простуд,

Седые лилии забвенья

Над неизвестностью цветут.

1977

Рекорды

Уже не помнят Лядумега,

Уже забыли наповал.

А как он бегал! Как он бегал!

Какую скорость выдавал!

Растут рекорды понемножку, —

И, новой силою полны,

По тем же гаревым дорожкам

Другие мчатся бегуны.

Бегут спортсмены молодые,

Легки, как ветер на лугу,—

Себе медали золотые

Они чеканят на бегу.

А славу в ящик не положишь,

Она жива, она жива,—

К тем, кто сильнее и моложе,

Она уходит — и права.

Она не знает вечных истин,

За нею следом не гонись.

Она сменяется, как листья

На древе, тянущемся ввысь.

1966

Лесной пожар

Забывчивый охотник на привале

Не разметал, на растоптал костра.

Он в лес ушел, а ветки догорали

И нехотя чадили до утра.

А утром ветер разогнал туманы,

И ожил потухающий костер

И, сыпля искры, посреди поляны

Багровые лохмотья распростер.

Он всю траву с цветами вместе выжег,

Кусты спалил, в зеленый лес вошел.

Как вспугнутая стая белок рыжих,

Он заметался со ствола на ствол.

И лес гудел от огненной метели,

С морозным треском падали стволы,

И, как снежинки, искры с них летели

Над серыми сугробами золы.

Огонь настиг охотника — и, мучась,

Тот задыхался в огненном плену;

Он сам себе готовил эту участь,

Но как он искупил свою вину!..

Не такова ли совесть? Временами

Мне снится сон средь тишины ночной,

Что где-то мной костер забыт, а пламя

Уже гудит, уже идет за мной…

1940

Гордыня

Над пустотою нависая криво,

Вцепясь корнями в трещины камней,

Стоит сосна у самого обрыва,

Не зная, что стоять недолго ей.

Ее давно держать устали корни,

Не знающие отдыха и сна;

Но с каждым годом круче и упорней

Вверх — наискось — все тянется она.

Уже и зверь гордячки сторонится,

Идет в обход, смертельный чуя страх,

Уже предусмотрительные птицы

Покинули гнездо в ее ветвях.

Стоит она, беды не понимая,

На сумрачной обветреной скале…

Ей чудится — она одна прямая,

А все иное — криво на земле.

1954

Приятельницы

В чащобе тихо, как во сне,

Течет зеленый быт.

Березка, прислонясь к сосне,

Задумчиво стоит.

Растут, как их судьба свела,

Стремятся обе ввысь

Два тонких молодых ствола

Ветвями обнялись.

Посмотришь — дружбы нет сильней,

Покой да тишина.

А под землей — борьба корней,

Беззвучная война.

1955

Донный лед

Бывает так не каждый год,

Но иногда со дна реки

Всплывает тяжкий донный лед —

Об этом знают речники.

Он отрывает ото дна

Все, что таила глубина.

Выносит он на белый свет,

Чтоб в море унести скорей,

Обломки ржавых якорей

От кораблей, которых нет.

Он не скрывает ничего,

Прозрачный он, как честный суд,

И тайны, вмерзшие в него,

Речными плесами плывут.

Неотвратимый, как закон,

Из глуби, где забвенья мгла,

Убийцы нож выносит он,

Обрез, что бил из-за угла.

Несет он по речной волне

На дне лежавший много лет,

Не побывавший на войне,

Но в деле бывший пистолет.

И, вмерзшая в прозрачный лед,

Серебреников горсть плывет —

Их в страхе бросила рука

Иуды и клеветника.

Давно истлели мертвецы,

Но причинивший много зла

И спрятавший на дно концы

Вдруг видит — Истина всплыла.

Чтобы чиста была река,

Во все грядущие века,

Чтоб не мутнела глубина,

Всплывают истины со дна.

1961

Искра и Капля

Рыбак у моря жжет костер,

Вода о камни бьет.

У капли с искрой вышел спор,

Чей благородней род.

И продолжался б дотемна

Напрасный разговор:

— Я морем этим рождена!

— Меня родил костер!

Рыбак всегда был прав и пьян,

И молвил он, подняв стакан:

— Есть выше похвала:

Ты — породила Океан,

А ты — Огонь зажгла!

1957

Ручной волк

У лесника в прокуренной сторожке

Домашний волк живет не первый год.

Он незлобив, не тронет даже кошки,

Он, как собака, домик стережет.

Когда-то у оврага, в дальней роще,

В неистовую позднюю пургу,

Лесничий взял его волчонком тощим

И преданного выкормил слугу.

Но в феврале, когда метель клубится,

Волк смотрит настороженно во тьму,

И сам хозяин в эти дни боится

Его погладить, подойти к нему.

Там где-то стая ждет его прихода,

Его зовет клубящаяся мгла, —

И, может быть, голодная свобода

Ему дороже теплого угла.

Хозяин, бойся этой волчьей стати

И очень-то не доверяй ему, —

Злом за добро он все равно отплатит,

На вой волчицы кинувшись во тьму.

Ни ласкою, ни хлебом, ни пинками

Не пробуй возвращать его назад, —

Он горло перервет тебе клыками,

И ты же будешь в этом виноват.

Он просто волк, он не собачьей масти,

И он уйдет, забыв, что он ручной,

От теплого навязанного счастья

В метель и холод, в неуют ночной.

1957

Выбор ветра

Птицам ветер не нужен попутный:

Хоть помочь он старается им,

Но при нем им становится трудно

Управлять опереньем своим.

Пусть сидит себе век на болоте

Тот, кто ветра попутного ждет.

Ведь свободу и точность в полете

Не попутный, а встречный дает.

1961

Иносказание