Избранные стихи - [20]

плачет чья-то хворая дочка,

и жильцам не слышно из комнат -

горлицы стучат коготочком.

Дар мой материнский, глубинный

сыплет им зерно потаенно,

и глухой возней голубиной

полнится поющее лоно.

Три голубки бьются в подоле,

раздувают крыльями юбку.

Две -- пусть погуляют на воле,

а одну оставлю голубку.

Я не слышу слов и рыданий,

зной не надо мною клубится:

мой подол омыт в Иордани,

горлица моя, голубица!

Перевод Н.Ванханен

Послания

105. Послание к рождению девочки в Чили

Друг написал мне: "Дочка у нас родилась".

Было письмо разбухшим от первого крика

девочки. Вот я открыла письмо и лицом

к этому жаркому крику приникла.

Дочка у них родилась, и глаза ее так же прекрасны,

как у родителей в день, когда в их глазах

счастье. И, может быть, шейка ее, как у мамы,

очень похожа на шею викуньи.

Ночью она родилась, внезапно,

так раскрывается листик платана.

Мать не имела пеленок, и полотно,

первый услышав крик, на куски разрывала.

Так же, как Иисус-младенец, ночью

и под покровом январского Зодиака,

целый час малютка дышала

голеньким тельцем, порами всеми своими,

их Близнецы вылизывали, Рак и Лев.

Вот приложили ее к материнской груди,

новорожденную, и возраст ее

час, только час, а ее глаза

слиплись от серы.

Этому тельцу мать говорила слова

ласковые, те самые, что говорила

возле телят Мария, Мария возле козлят:

"Зайчик пугливый, крикуша моя золотая".

Девочка не умолкала: "Назад я хочу,

где неизвестны четыре времени года!"

Только она открыла глаза, как ее

поцеловали две подоспевшие ведьмы:

тетя Роза, няня Хуана склонились,

словно высокие, мыльные деревья

над куропаткой от роду двух часов.

Крошка же плакать давай, чтобы соседи

разом проснулись, всей сообщая округе

столь же тревожную весть, как о флоте английском,

не унималась, пока не узнали, в чем дело.

Девочке дали имя мое,

чтобы, как я, на фрукты она налегала,

чтоб, отдыхая, траву она мяла, как я,

чтобы на мир смотрела, как я, по-свойски,

будто сама и во благо его сотворила.

Тут же добавили к своим пожеланьям,

чтобы, как я, не страдала она безрассудством,

чтобы не вздумала медом кормить медведей,

или кнутом стегать бурю.

Нынче я вспоминаю о том, что мне

снилось в ту ночь, когда она родилась:

там, на прогалине Кордильеры,

в Эльки смоковница мне приснилась,

чье молоко на щеки мои стекало,

а кругом только сушь, одни только камни,

жажда мучит меня, какая уж тут сиеста!

Только проснулась, как сразу мой сон мне сказал:

"Добрую весть услышишь ты скоро".

Вот и пишу я друзьям наказы:

Стягивать грудку не надо лентой широкой,

девочку вы отнесите на луг зеленый

у Аконкагуа: вроде ее я нашла случайно

там под акацией, в шерстяных отрепьях.

Катышки сохраните в ее волосках,

так как первой хочу ее причесать,

вылизать, как старая волчица.

Надо ее вам укачивать без песен,

только пусть музыка слышится древних звезд,

заговорит пусть попозже; растет не быстро,

словно ромашечка -- в самый раз.

Пусть роженица поручит ее заботам

Марфы или Тересы,

помните: Марфа хлебы пекла,

правила кармелитками Тереса

словно пчелами -- Фабр, энтомолог.

Я, наверное, вернусь на Пасху,

в пору зрелой индейской смоквы, когда

ящерок ярче витражи церквей,

сильно страдаю от холода я в Лионе,

а согреваюсь, как вспомню солнце Викуньи.

Вы мне позвольте несколько ночей

спать рядом с нею: теперь я не знаю

страшных кошмаров, три месяца нынче

сплю, горностаем свернувшись.

Вот и засну, устами уткнувшись

в маленькое ушко ее:

так дыханье Сивиллы в нее войдет,

Нам о пантере поведал Киплинг:

крепко спала, вдыхая запах кусочка

мирры, что к лапе ее прилип.

Ушко ее к лицу моему прижмется,

чтобы она почувствовала, когда умирать

стану: я так одинока,

что удивляется насмешливое небо:

о, какая одинокая женщина есть на свете!

И Зодиак остановится на скаку,

чтобы узнать: это явь или сказка -

женщина так одинока, а все же заснула!

Перевод И.Лиснянской

Из книги "Давильня"

Безумные женщины

106. Другая

Ее в себе я убила:

ведь я ее не любила.

Была она -- кактус в горах,

цветущий пламенем алым;

была лишь огонь и сухость;

что значит свежесть, не знала.

Камень и небо лежали

в ногах у нее, за спиною;

она никогда не склонялась

к глазам воды за водою.

Там, где она отдыхала,

травы вокруг поникали, -

так жарко было дыханье,

так щеки ее пылали.

Смолою быстро твердела

ее речь в любую погоду,

чтоб только другим не казаться

отпущенной на свободу.

Цветок, на горах растущий,

сгибаться она не умела,

и рядом с ней приходилось

сгибаться мне то и дело...

На смерть ее обрекла я,

украв у нее мою сущность.

Она умерла орлицей,

лишенной пищи насущной.

Сложила крылья, согнулась,

слабея внезапно и быстро,

и на руку мне упали

уже погасшие искры.

Но сестры мои и поныне

все стонут по ней и скучают,

и пепел огня былого

они у меня вырывают.

А я, проходя, говорю им:

В ущелья вам надо спуститься

и сделать из глины другую,

пылающую орлицу.

А если не можете, -- значит,

и сердце помнить не может.

Ее в себе я убила.

Убейте вы ее тоже!

Перевод О.Савича

107. Набожность

Я к сторожу на маяке

хочу подняться тропкой тесной,

узнать, как солона волна,

в глазах его увидеть бездну.

К нему дойду я, если жив он,