Избранные стихи и песни - [6]

   Ленин в тебе и во мне!

1955

Лев Ошанин. Издалека - долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Есть покладистые люди...

Есть покладистые люди,

Нераздумчивый народ,

Как им скажут, так и будет,

Все исполнят в свой черед.

Много есть из них достойных,

Только я люблю не их,

А шерстистых, беспокойных,

Самобытных, волевых.

Все, что знают,— знают сами.

Решено — так решено.

Все, что сказано словами,

Все обдумано давно.

Хочешь — ставь его министром,

Хочешь — мастером пошли,

Будет тем же коммунистом

Он в любом краю земли.

Будет жить он без уступки,

Не идя на поводу,

Все решенья, все поступки,

Все ошибки на виду.

А чтоб жизнь не заносила,—

Жесткой правды не тая,

Есть одна на свете сила —

Это Партия моя.

Перед ней смирив гордыню,

Как мальчишка вдруг смущен,—

И слова горчей полыни

Сердцем будет слушать он.

Беззаветный, твердоглазый,

Крепкорукий человек,

Может, что поймет не сразу,

Но зато поймет навек.

1958

Лев Ошанин. Издалека - долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Корни

Строг и быстр Енисей, и гневен...

Через волны взгляни, застыв,

Как карабкаются деревья

На скалистый, крутой обрыв.

Искривляясь, стелясь ветвями,

Корни тонкие торопя,

Ковыляя между камнями,

К солнцу лезут они, скрипя.

Чем трудней, тем они упорней,

Тем сильней они в тонком стволе...

Так вот люди пускали корни

На сибирской глухой земле.

1958

Лев Ошанин. Издалека - долго... Лирика, баллады, песни. Москва: Современник, 1977.

Начальник района прощается с нами

Начальник района прощается с нами.

Немного сутулый, немного усталый,

Идет, как бывало, большими шагами

Над кромкою шлюза, над трассой канала.

Подрубленный тяжкой глубокой болезнью,

Он знает, что больше работать не сможет.

Забыть о бетоне, забыть о железе

Строителю в жизни ничто не поможет.

Немного сутулый, немного усталый,

Он так же вот шел Беломорским каналом.

Он так же фуражку снимал с головы

И лоб вытирал на канале Москвы.

И все становилось понятнее сразу,

Едва промелькнет его выцветший китель.

А папки его рапортов и приказов —

История наших великих строительств.

И вновь вспоминает начальник суровый

Всю жизнь кочевую, что с ветром промчалась.

Дорогу, которую — дай ему снова —

Он снова ее повторил бы сначала.

И только одно его душу тревожит,

И только одно возвратить он не может:

Опять вспоминаются милые руки

В заботливой спешке, в прощальной печали.

Не слишком ли часто они провожали,

Не слишком ли длинными были разлуки?

А если и вместе — ночей не считая,

С рассвета в делах и порой до рассвета,

Он виделся с ней лишь за чашкою чая,

Склонясь над тарелкой, уткнувшись в газету.

В заботах о людях, о Доне и Волге,

Над Ольгиной он и не думал судьбою.

А сколько ночей прождала она долгих,

А как расцветала под лаской скупою...

Казалось ему — это личное дело,

Оно не влезало в расчеты и планы,

А Ольга Андревна пока поседела.

И, может быть, слишком и, может быть, рано.

Он понял все это на койке больничной,

Когда она, слезы и жалобы пряча,

Ладонь ему клала движеньем привычным

На лоб дорогой, нестерпимо горячий.

А дети — их трое росло-подрастало.

Любил он их сильно, а видел их мало.

Начальник района прощается с нами,

Впервые за жизнь не закончив работы:

Еще не шумят берега тополями,

Не собраны к шлюзу стальные ворота.

А рядом с начальником в эту минуту

Прораб «восемнадцать» идет по каналу.

Давно ли птенец со скамьи института —

Он прожил немного, а сделал немало.

Сегодня, волнуясь, по трассе идет он,

Глядит на дорогу воды и бетона.

Мечты и надежды, мосты и ворота

Ему доверяет начальник района.

Выходит он в путь беспокойный и дальний.

Что скажет ему на прощанье начальник?

О том, как расставить теперь инженеров?

Как сделать, чтоб паводок — вечный обманщик —

Пришел не врагом, а помощником верным?

Об этом не раз уже сказано раньше.

И так необычно для этой минуты

Начальник спросил: — Вы женаты как будто?—

И слышит вчерашний прораб удивленно,

Растерянно глядя на выцветший китель,

Как старый суровый начальник района

Ему говорит: — А любовь берегите.

Над кромкою шлюза стоят они двое.

Отсюда сейчас разойдутся дороги.

И старший, как прежде кивнув головою,

Уйдет навсегда, похудевший и строгий.

Сдвигает сочувственно молодость брови,

Слова утешенья уже наготове.

Но сильные слов утешенья боятся.

Чтоб только не дать с языка им сорваться,

Начальник его оборвал на полслове,

Горячую руку ему подает,

А сам говорит, сколько рыбы наловит

И как он Толстого всего перечтет.

В тенистом саду под кустами сирени

Он будет и рад не спешить никуда,

Припомнить промчавшиеся года,

Внучонка-вьюна посадить на колени...

Починят, подправят врачи на покое,

И, может быть, снова здоровье вернется.

Пускай небольшое, пускай не такое,

Но дело строителю всюду найдется.

Немного сутулый, немного усталый,

Идет он к поселку большими шагами.

Ему благодарна земля под ногами

За то. что он строил моря и каналы.

Идет он счастливый, как все полководцы,

Чей путь завершился победой большою.

Идет он к поселку навстречу покою,

А сердце в степи, позади остается.

Ему б ни чинов, ни отличий... Признаться,

Он слишком привык к этим кранам плечистым,—

Ему бы остаться, хоть на год остаться

Прорабом, десятником, машинистом...

А дышится тяжко, а дышится худо.

Последняя ночь. Он уедет отсюда.

Но здесь он останется прочным бетоном,