Избранные сочинения в 2 томах. Том 2 - [2]

Наконец, услышав осторожный кашель, встал, поправил тонкий кавказский поясок на защитной гимнастерке и, щурясь от яркого света настольной лампы, тщетно пытался разобрать, кто там его беспокоит.

— Чем могу служить?

— Товарищ Медоваров? — удивленно и вместе с тем разочарованно протянул Багрецов.

— По какому делу?

Но Багрецов еще не оправился от изумления. Меньше всего он ожидал этой встречи. В свое время ему много пришлось претерпеть из-за товарища Медоварова, который, будучи тогда помощником начальника одной из экспедиций профессора Набатникова, чинил всякие препятствия, чтобы конструктор маленькой радиостанции Багрецов никак по смог доказать свою правоту и занять скромное место радиста экспедиции.

Анатолий Анатольевич Медоваров, или, как его все добродушно звали, Толь Толич, вышел из-за стола и, поигрывая концом ремешка, остановился перед Багрецовым.

— Привет, золотко. Опять какую-нибудь халтурку привезли? Но ведь мы игрушками, вроде вашей карманной радиостанции, не занимаемся. Обратитесь к профессору Набатникову.

Если бы не предупреждающий толчок Бабкина, Багрецов вспылил бы обязательно.

— Простите, Анатолий Анатольевич, — поправляя галстук, сдержанно напомнил Вадим, — мы спрашиваем не профессора Набатникова, а директора НИИАП.

— Директор переводится в Москву. А новый пока не назначен.

— Кто же исполняет его обязанности?

— С вашего разрешения, — я. Устраивает?

— Вряд ли вас интересует мое личное мнение, — вздохнув, сказал Багрецов. Он вытащил из бокового кармана командировочное удостоверение и протянул его Медоварову: — Пожалуйста.

Медоваров взял бумажку двумя пальцами, взял вторую у Бабкина и сел за стол. Весь облик этого человека — и ласковая улыбочка под маленькими усиками, похожими на две чернильные кляксы, и гимнастерка с пузырящимися рукавами, и маленькие сапожки гармошкой, и постоянная привычка играть концом пояска — все это было уже знакомо и глубоко антипатично Багрецову. Но больше всего его раздражала академическая ермолка на бритой голове Толь Толича. Чужая, маскарадная. И кресло чужое, и кабинет. Даже временно нельзя посадить сюда Медоварова.

Будем снисходительны к молодому инженеру. Он не мог объективно относиться к человеку, который чуть было не погубил его изобретение. Но разве Багрецову судить, соответствует ли товарищ Медоваров занимаемой должности начальника отдела летных испытаний НИИАП? И кто виноват, что все бывшие руководители этого института оказались людьми чрезвычайно занятыми, писали научные труды, защищали диссертации; читали лекции и находились в длительных командировках в Москве? Кто виноват, что главный инженер НИИАП вот уже несколько месяцев лежит в больнице и неизвестно, когда выйдет на работу? А товарищ Медоваров человек здоровый, научными трудами не обременен, он честно отсиживает свои рабочие часы в пустующем директорском кабинете. И не только отсиживает, но и руководит, сочетая в себе твердость администратора и тонкую изворотливость хозяйственника, в чем он особенно преуспел, имея за плечами почти четверть века практики. Да и кроме того, кому же, как не начальнику самого важного отдела НИИАП, сидеть в директорском кресле, когда директор отсутствует? Заместителей у него нет — институт маленький, не положено по штату.

Вполне понятно, что Толь Толич не сразу стал начальником отдела, до этого он был помощником директора по административно-хозяйственной части. Вот где он мог развернуться и показать свой незаурядный талант организатора. Ведь ученые в этом деле ничего не смыслят. Они восхищались умением Толь Толича ладить с людьми. Слово его часто оставалось последним и решающим.

Ничего этого не знал Багрецов, однако сразу же догадался, кто фактически руководит испытательным институтом. Мучили неясные предчувствия и томительная настороженность. Во всяком случае, ничего хорошего от встречи с Толь Толичем Багрецов не ждал.

Тщательно просмотрев удостоверения, Медоваров поднес их к лампе, чтобы, разглядывая на просвет, убедиться, нет ли на бумаге следов подчистки.

— Паспорта, — скомандовал он и так же долго разглядывал штампы, где и когда прописывался Бабкин, в каких городах побывал Багрецов.

— Какие еще есть документы? — спросил Толь Толич.

— Комсомольские билеты. — И, расстегнув внутренний карман, Бабкин вытащил билет.

То же сделал и Вадим.

Наконец, убедившись, что все в порядке, Медоваров возвратил документы и, снисходительно усмехнувшись, обратился к Багрецову:

— Оказывается, вы и за границей побывали?

— Да. В Болгарии. Туристом.

— Дома, значит, не сидится. Ну и как, понравилось?

— Очень.

— Для вас это вполне закономерно, — многозначительно заметил Толь Толич. Но к делу. Что вы от меня хотите?

Тут вмешался Бабкин. К делу так к делу.

— Нам бы хотелось поскорее увидеться с товарищем Дерябиным. Он скажет, где установить прибор.

— Вы бы еще завтра приехали, — обозлился Медоваров. — Отправку «Униона» я откладывать не могу.

Багрецов заинтересовался:

— Какого «Униона»?

— Это вам знать не положено.

— В таком случае прошу извинения, — подчеркнуто холодно сказал Вадим. — Но мы не в первый раз встречаемся с автоматическими радиометеостанциями. Обычно их называли «АРМС». А «Унион» — это что-то новое. Но можно спросить, на какое время назначена отправка?