Избранные работы - [87]

Но это – только между прочим. Нас интересовал вопрос, представляет ли хозяйственный порядок один и как таковой в то же время достаточную защиту от эксцессов половой жизни. Ответ на это получился вполне отрицательный – ни то, ни другое: можно жить упорядоченно в хозяйстве и крайне беспорядочно в половой сфере. Впрочем, одно и то же основное средство, союз для взаимной поддержки и взаимного укрепления, может одновременно с этим оказаться действительным средством и в другом отношении.

Но мы чувствуем, конечно, что этот ответ является, с точки зрения всей тяжести вопроса, далеко еще недостаточным. Сами нравственные понятия оказываются потрясенными. Чем? Может быть, подвинувшимся вперед пониманием дела? Но ведь принципы половой жизни так просты и так ясны, что при сколько-нибудь разумном взвешивании поступков нельзя погрешить против них. Неупорядоченная, противоестественная и далекая от нравственной цели половая жизнь влечет за собой столь очевидное и несомненное физически и психически наказание, что, с точки зрения интеллекта, не может быть никакого сомнения в разумности нравственных принципов. Тонкое эстетическое чувство должно бы было, собственно, тоже охранять от самых частых ошибок в половой жизни. А ведь мы хотим стоять значительно выше прежних поколений не только в научном отношении, но и в отношении вкуса. Чем же объясняется такое потрясение в половой сфере даже самых простых моральных принципов, не внушающих ни малейшего сомнения сколько-нибудь здоровому разуму?

Жизнь подорвала их авторитет, лихорадочность современной жизни – это ужасное непостоянство, это забвение завтра и вчера, это неестественное напряжение всех сил и ощущений в применении к моменту. А это, в свою очередь, откуда? Не есть ли плод естественного развития тот факт, что сознание подымается к все более охватывающей, в то же время внутренне объединенной, концентрированной силе? Не есть ли это то, что (по Гете) является отличием человека, – то самое «невозможное», что совершает он, только он один из всех существ, каких мы знаем, – что он «обращает момент в вечность»? Значит, хваленое современное развитие действует в таком направлении, чтобы погубить человека в человеке? Так оно и есть во многом, а очевиднее всего это сказалось в разрушении половой морали. Здесь мы видим часто, что человек опускается не только до зверя, но далеко ниже его. И не в том совсем, что с животной бессознательностью отдаются невинному инстинкту, а совершают такие вещи, которых не совершает ни один зверь, которые являются поруганием всей природы и всех здоровых инстинктов и возникают из болезненного перевозбуждения фантазии, – поступки, которые несколько наивному человеческому чувству кажутся совершенно чуждыми и непонятными. Ищут не просто без раздумья здорового самого по себе удовлетворения естественного влечения, в сущности, ищут совсем не его, а сенсации, возбуждения, наслаждения необыкновенным; ищут именно скоропреходящего наслаждения и на один беглый момент, увеличивая его путем болезненного напряжения и возбуждения. И почему? Потому, что человек чувствует себя вообще гонимым и затравленным, как будто его колют острыми иглами, и видит вокруг себя ту же гонку и травлю.

Это чувство захватывает каждого против его воли, и он сам не может отдать себе отчета, как это происходит. Оно убивает всякую рассудительность: тут нет возможности останавливаться и раздумывать.

У этого явления должны быть свои глубокие основания. Естественнонаучные, технические открытия со всеми их последствиями для хозяйства и сообщения, для скопления людей и для перетасовки человеческих масс – все это налетело слишком стремительно; разум и воля не могли так скоро последовать за этим переворотом и справиться с ним. Если мысль о развитии понимать поверхностно, как ее большею частью и понимают, а именно: как будто слепой рок бессмысленно гонит нас в одном направлении только все дальше и дальше, как будто за эти последние сто лет вещи обострились и должны были и дальше неизбежно обостряться, – тогда можно прийти только к тому выводу, что человечество летит в пропасть со скоростью воздушного шара, у которого испортился мотор, и скоро, даже очень скоро, он упадет на землю с разбитым остовом вместе с пассажирами.

Но, к счастью, это представление о слепом развитии неверно. С увеличением зла увеличивается и познание его, а с познанием – воля, желание бороться с ним. И если пути, по которым идут сначала, не ведут, может быть, к желанной цели, то этот опыт сам настоятельно укажет на более подходящие пути.

Сначала можно добиваться противовеса со стороны интеллекта. Сюда принадлежит попытка просвещения в сексуальном, отношении. Требование это разумно, хотя выполнение его связано со многими трудностями. Но они должны быть разрешимы, как это и есть на самом деле. Вернее всего удается победить их, прибегая к половому просвещению не изолированно под соответствующим названием, а выдвигая его в здоровой связи по существу, как побочный результат естественнонаучных сведений, как нечто само собой разумеющееся. Мне думается, что в этом случае не следует действовать слишком жеманно: наши дети имеют достаточно представлений о половом вопросе, но эти представления часто очень неточны, часто невероятно ложны. Таким образом, им настоятельно необходимы ясные и правильные понятия в этой области, и приобретение их будет ощущаться ими как освобождение. Если юношество не знакомят легальным путем, то молодежь добывает себе эти познания, как уже бесчисленное количество раз указывали на это, тайными путями и в какой ужасной форме!