Избранные работы - [100]

Что касается предметов, то, может быть, сначала мы будем беспомощно стоять перед неограниченной массой материала. Значит, надо искать ограничения, руководясь, с одной стороны, точкой зрения необходимости, с другой – точкой зрения, данной вначале, не слишком высокой ступенью понимания. Вспоминаются слова Гете: «Нужно вести от нового к полезному, а оттуда к доброму». Это действительно естественные ступени. Исходят из пробуждения более благородного любопытства; для этого достаточно отдельных лекций. Полезное, пригодное и необходимое самому учащемуся в жизни подвигает уже на большой шаг вперед; оно является, конечно, самой крепкой нитью, чтобы привязать его к делу. Однако полезное не должно ставить преград и выдвигаться на первый план. Решающим фактором должно явиться доброе, т. е. то, что оказывает на самого учащегося внутреннее и непреходящее поощряющее влияние.

И потому общим центром, к которому направляется все, должен быть сам человек. Нигде не применимы с таким правом, как здесь, слова, что самая истинная цель изучения для человека – это сам человек. Мы хотим дать людям образование. Что для этого более необходимо, что другое вообще более нужно с интеллектуальной стороны, как не изучение человека? А такая задача действительно охватывает все: ведь человек действительно микрокосм, мир в миниатюре, как бы сконцентрированный в одном пункте. Физическая антропология (анатомия и физиология человека) возбудила к себе всюду самый сильный интерес, а это само по себе ведет ко всем естественным наукам: физике, химии и общей биологии, где всюду отношение к человеку является первым и последним пунктом, а на пути между этим начальным и конечным пунктом эта линия может удаляться выше и ниже человека, в звездные пространства и в невоспринимаемое микроскопическое, или в отдаленнейшие предмиры. От физиологии получается вместе с тем переход к психологии, а оттуда, как и прямо от естественных наук, к логическим, а также этическим и эстетическим вопросам. Таким образом, уже с антропологической стороны открывается перспектива на проблемы философии, в известном смысле она ведь представляет собой, собственно, науку о человеке. А в ней с естественными науками встречается другая главная ветвь познания – познание наук о духе, т. е. социальных наук и истории, к чему следует причислить и языковедение. Это есть уже настоящий гуманный интерес. Насколько гуманны естественные науки, это мы начинаем понимать только с недавнего времени, хотя оно могло быть общеизвестным уже со времен Канта. В противоположность этому вопросы хозяйства, права и образования должны непосредственно касаться человека вообще, а особенно работающих и захваченных специальными интересами самой жизни. Они принуждают опять-таки перейти к истории и достигают в заключении своей последней концентрации и высшего уровня точки зрения в этике, эстетике и философии религии.

Неизменной последовательности предметов нельзя требовать, между прочим, уже по внешним причинам. Основательное проникновение в более узкую научную область, конечно, лучше и плодотворнее, чем ложное старание охватить все. Единство образовательной работы не заключается в какой-нибудь внешней полноте объема изучаемого, а в глубине и твердости внутренней, связи. А ее можно постигнуть скорее, исходя из отдельной проблемы или одной области проблем, а не из энциклопедического обзора целого, остающегося неизбежно поверхностным. Все старание должно быть направлено на центральные творческие силы образования, а не только на определенные результаты; тут мы снова возвращаемся к основному принципу Песталоцци. А такая цель не зависит от объема изучаемой области и потому не достигается простым внешним соединением шести или двенадцати лекций в один курс или 6 или 12 курсов в целый цикл. При этом все может остаться разрозненным и разбитым на куски, в то время как действительно хорошая отдельная лекция может достичь вполне сконцентрированного обзора. Дело сводится исключительно к тому, чтобы были раскрыты внутренние связи, чтобы работа направлялась на центральное единство. Между тем именно для этой цели необходимо известное богатство материала: силы могут расти только в борьбе с более крупным материалом, а вопросы, по существу, сами настойчиво ведут все дальше и дальше. Итак, чтобы сила центрального внутреннего соединения упражнялась и развивалась при помощи упражнения, во всяком случае, необходима продолжительная работа над одним предметом, а вместе с тем и проникновение в дальнейшие связи знания. Вот почему система связанных друг с другом, курсов неизбежна.

В венском «Volksheim»[51] работают в этом направлении с большим успехом. Сами слушатели курсов довольно часто выражали желание (они чувствовали, что так – от простого слушания – содержание лекции недостаточно остается в памяти и не пускает корней) закрепить слышанное путем разбора, требующего обучения и собственной деятельности учащихся, при помощи чего-либо такого, что в наших университетах выполняют семинары и практические занятия, а особенно экспериментальные курсы. Народный дом устраивает эти семинарские упражнения и экспериментальные практические занятия, правда, по необходимости, только для небольшого круга более сведущих слушателей курсов. Между прочим, скромным шагом вперед в этом направлении являются уже прения и