Избранные произведения в одном томе - [28]
— Не вредно бы! — ответил боярин, разваливаясь на лавке.
— Сама схожу и принесу! — и Матрена вышла из столовой.
Боярин проводил ее долгим взглядом и прошептал:
— Ишь, как заботится, словно голубка вокруг голубя. Гм! Голубь!.. — он ухмыльнулся. — А того не знает, что я ей готовлю! Чай, осерчает?
Вернулась Матрена с круглым деревянным подносом, на котором стоял кувшин с квасом. Григорий Сенкулеевич припал толстыми губами прямо к кувшину.
— Смотри, князинька, не вредно ли? — осведомилась Матрена, но князь только промычал что-то в ответ.
Напившись до отвала, едва переводя дух, он отвел кувшин с квасом и повалился на лавку.
— Теперь соснешь маленечко?
— Гм! — промычал князь и тут же заснул.
Матрена Архиповна села возле него и стала оберегать сон своего повелителя. Раза два она грозно махнула вошедшему было убрать со стола служке и послала сказать, чтобы в доме все было тихо: боярин, мол, почивает после трапезы.
Но почивать князю удалось недолго. За окнами послышались звон колокольчиков и фырканье коней.
Матрена Архиповна тихонько поднялась с лавочки и на цыпочках пошла вон. В дверях она столкнулась с бежавшим к ней мальчиком.
— Ты куда, постреленок? — шепотом спросила она.
— Князь Борис Алексеевич пожаловали! Сейчас будут здесь, велели упредить! — шепотом ответил казачок.
— Поди, скажи, князь почивает… Ужо князя Бориса примет. Ну, чего, огалтелый, уставился?
— Боярин осерчают! — нерешительно возразил мальчик.
— На меня осерчает— не на тебя! Я в ответе буду!
Мальчик убежал, а Матрена вернулась на лавочку и стала с любовью смотреть на спящего, прислушиваясь, не уехала ли тройка Пронского; но слабое позвякивание колокольчиков, доносившееся с улицы, свидетельствовало, что князь еще здесь.
— Кто это говорит князу Пронскому: «Приди ужо»? — раздался властный голос князя Бориса, и, распахнув двери, он вошел в комнату. — Это ты такой издал приказ, Григорий Сенкулеевич? — подбоченясь, грозно спросил он Черкасского.
А тот спросонок не мог понять, в чем дело, и, немилосердно зевая, протирал глаза.
— Князю Пронскому сказать: «ужо»! Да ты в уме, князь? Сам меня звал, да потом вдруг: «ужо»? Нет, князь, за такую обиду дешево не расплачиваются. И не чаял я, не гадал, что вместо родни врагами станем…
— Стой, стой, князь! Ничего в толк не возьму, что гутаришь такое? — приходя в себя, спросил Черкасский. — Скажи толком, на что осерчал?
— Прислал ты сказать мальчонку, что, мол, «князь ужо тебя позовет, а теперь почивает, ступай, дескать, подобру, поздорову». Как же так, князь? Или раздумал? Так лучше честью прямо скажи, а то негоже так по-басурмански…
— Ничего я не раздумал, ничего приказывать не велел. Спал я, тебя дожидаючись, это верно.
— Стало быть, мальчонка наврал! — засверкал Пронский глазами. — Ну, и быть же ему драным, — он хотел кликнуть казачка, но Матрена, выступив вперед, остановила его.
— Постой, князь, мальчонка не виноват. Я приказ тот послала.
— Ты? Так, стало быть, холопка приказы у тебя здесь дает? — злобно усмехнувшись, спросил Пронский.
Матрена гордо выпрямилась и с той же злобой ответила:
— Не холопка я, и тебе, княже, это ведомо! Приказ послала я потому, что князь тяжко болен был, силами еще не подобрался… Соснул он маленько, а тут его будят; ну, я и раздумала: дела-то ваши не ахти какие, время терпит, а ты не обессудишь. Вот только норов твой забыла…
— Ну, ладно, — перебил Черкасский, видимо, недовольный перебранкой. — Ты, князь, прости ее, дуру; не обессудь; мне она добра хотела. А ты, Матрена, поклонись князю в пояс.
— Не виновата я перед князем! — упрямо возразила Матрена и, повернувшись, вышла из покоя.
— Избаловал ты ее, князь Григорий! — проговорил Пронский, проводив ее злобным взглядом.
— Больно верный она человек! — избегая взглядов Пронского, ответил князь.
— Думаешь, не знаю, что близкий она тебе человек. Глаз-то никому не отведешь! — с злой усмешкой продолжал Пронский.
— Д-да я и не отводил! — сконфузился Черкасский.
— Да не в том дело; а зачем бабе волю давать? Бабе дай палец — она захапает всю руку…
— Значит, теперь делу-то, сватовству-то, конец? — робко спросил Черкасский.
— А почему бы так?
— Ты осведомился насчет, значит, Матрешки моей, так какой уж я теперь жених? — уныло ответил Черкасский.—
Эх, бабы проклятущие, всегда все напутают! — вдруг озлобляясь, крикнул он.
— Это ты верно! — холодно возразил Пронский. — Но неужели ты думал, что я, просватав дочь, не знал, кому ее отдаю? — и он ядовито усмехнулся. — Женишка я ей выбрал отменного, долго выбирал… Лучше тебя никого не нашел!
Черкасский самодовольно погладил свою бесцветную, жиденькую бороденку.
— Ты думаешь, не знал я о твоей зазнобе?
— Ну, какое уж!.. — протестовал Черкасский. — Старуха она!
— Знаю. Да домом и тобой во как ворочает! — и Пронский покрутил в воздухе рукой. — И девушками молоденькими тебя оделяет — я все знаю.
Как ни был свиреп и лют князь Григорий Сенкулеевич, но и его удивила страшная бессердечность князя Пронского, отдававшего свою единственную дочь за человека, заведомо распутного, сурового и уже почти старого…
Князь Пронский точно прочитал его мысли; он криво усмехнулся и ответил:
Судьбы первой российской императрицы Екатерины I и загадочной красавицы Марьи Даниловны переплелись так тесно, что не разорвать. Кто же та роковая женщина, которая появилась в Петербурге на закате царствования Петра Великого и из полной безвестности поднялась на вершину богатства и власти, став фрейлиной государыни? Почему, она обладала столь безграничной властью над царственными особами?Весь двор Петра I охватил невиданный переполох, и даже всесильный фаворит царя Меншиков не может справиться с коварной авантюристкой.
Имя Валериана Яковлевича Светлова (наст. фам. Ивченко: 1860–1934) – автора исторических романов и рассказов, увлеченного исследователя Кавказа и древних культур, путешественника. искусствоведа, было хорошо известно дореволюционной России. Балетный критик, муж балерины В. А. Трефиловой, коллекционер и журналист, он сотрудничал в журналах «Нива», «Театр и искусство», «Звезда», Ежегоднике императорских театров, газетах «Биржевые ведомости», «Слово» и др. Автор работ по истории русского балета. В 1909 г. принимал участие в организации Русских сезонов Дягилева.
Перед вами два исторических романа замечательного русского писателя Валериана Яковлевича Светлова (1860–1934).В увлекательнейшем произведении «из времен царствования Алексея Михайловича» «При дворе Тишайшего» В. Я. Светлов сумел увидеть историю по-новому, настолько интересно воссоздать жизнь людей того времени, с их радостями и горестями, переживаниями и раздумьями, что целая эпоха предстает перед читателями так, будто она раньше была ему неведома.Несколько поколений вглядывались в Кунсткамере в черты лица женщины, голову которой столь безбожно долго сохраняли для обозрения, и с интересом познакомились бы с тем, как представил писатель в романе «Авантюристка» жизнь этой преступно известной фрейлины петровского времени.
Имя Валериана Яковлевича Светлова (наст. фам. Ивченко; 1860—1934) – автора исторических романов и рассказов, увлеченного исследователя Кавказа и древних культур, путешественника, искусствоведа, было хорошо известно дореволюционной России. Балетный критик, муж балерины В. А. Трефиловой, коллекционер и журналист, он сотрудничал в журналах «Нива», «Театр и искусство», «Звезда», «Ежегоднике императорских театров», газетах «Биржевые ведомости», «Слово» и др. Автор работ по истории русского балета. В 1909 г. принимал участие в организации Русских сезонов Дягилева.
Историческая повесть о великом русском изобретателе Ползунове.
Роман «Легенда Татр» (1910–1911) — центральное произведение в творчестве К. Тетмайера. Роман написан на фольклорном материале и посвящен борьбе крестьян Подгалья против гнета феодального польского государства в 50-х годах XVII века.
Немецкий писатель Теодор Крёгер (настоящее имя Бернхард Альтшвагер) был признанным писателем и членом Имперской писательской печатной палаты в Берлине, в 1941 году переехал по состоянию здоровья сначала в Австрию, а в 1946 году в Швейцарию.Он описал свой жизненный опыт в нескольких произведениях. Самого большого успеха Крёгер достиг своим романом «Забытая деревня. Четыре года в Сибири» (первое издание в 1934 году, последнее в 1981 году), где в форме романа, переработав свою биографию, описал от первого лица, как он после начала Первой мировой войны пытался сбежать из России в Германию, был арестован по подозрению в шпионаже и выслан в местечко Никитино по ту сторону железнодорожной станции Ивдель в Сибири.
«Страницы прожитого и пережитого» — так назвал свою книгу Назир Сафаров. И это действительно страницы человеческой жизни, трудной, порой невыносимо грудной, но яркой, полной страстного желания открыть народу путь к свету и счастью.Писатель рассказывает о себе, о своих сверстниках, о людях, которых встретил на пути борьбы. Участник восстания 1916 года в Джизаке, свидетель событий, ознаменовавших рождение нового мира на Востоке, Назир Сафаров правдиво передает атмосферу тех суровых и героических лет, через судьбу мальчика и судьбу его близких показывает формирование нового человека — человека советской эпохи.«Страницы прожитого и пережитого» удостоены республиканской премии имени Хамзы как лучшее произведение узбекской прозы 1968 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«У чёрного моря» - полудокумент-полувыдумка. В этой книге одесские евреи – вся община и отдельная семья, их судьба и война, расцвет и увядание, страх, смех, горечь и надежда… Книга родилась из желания воздать должное тем, кто выручал евреев в смертельную для них пору оккупации. За годы работы тема расширилась, повествование растеклось от необходимости вглядеться в лик Одессы и лица одесситов. Книжка стала пухлой. А главной целью её остаётся первоначальное: помянуть благодарно всех, спасавших или помогших спасению, чьи имена всплыли, когда ворошил я свидетельства тех дней.
Валентин Саввич Пикуль (1928–1990) — советский писатель, автор исторических романов и литературных миниатюр. Участник Великой Отечественной войны. Содержание: Океанский патруль Баязет Париж на три часа На задворках Великой империи Из тупика Реквием каравану PQ-17 Пером и шпагой Звезды над болотом Моонзунд Мальчики с бантиками Морские термины (словарь)
«Безумный аттракцион» — антология фантастики и фэнтези разных авторов под одной обложкой! Содержание: Безумный аттракцион (Д. Захаров) Мобильник для героя (Н. Нестеров) Мириады светлячков (А. Зайцев) Щепотка звёзд на стакан молока (В. Иващенко) Экзо (Э. Катлас — цикл) Охотники (С. Карелин, Е. Евстигнеев) Отстойник (С. Чичин) Хранитель Врат (Р. Кузнецов) Пастухи чудовищ (А. Корнилов) Призраки мёртвой звезды (И. Осипов) Страж Зари (С. Куприянов)
В книгу вошли самые известные романы Сидни Шелдона, представляющие собой разные грани его яркого беллетристического таланта. «Истинное лицо» — увлекательный психологический детектив, герой которого — преуспевающий психоаналитик — должен вычислить среди своих пациентов жестокого убийцу. «Оборотная сторона полуночи» — крепкий коктейль из остросюжетного романа и мелодрамы, история любви, мести, предательства и преступления. «Незнакомец в зеркале» — завораживающе увлекательная история знаменитого комика, встретившего женщину своей мечты — и запутавшегося в ее смертоносных сетях. «Узы крови» — замечательный сплав семейной саги и детектива, где героиня — наследница гигантской бизнес-империи — старается понять, кто именно из многочисленных корыстных родственников пытается убрать ее с дороги.
Трилогия А. Черкасова и П. Москвитиной «Сказания о людях тайги» включает три романа и охватывает период с 1830 года по 1955 год. «Хмель» — роман об истории Сибирского края — воссоздает события от восстания декабристов до потрясений начала XX века. «Конь рыжий» — роман о событиях, происходящих во время Гражданской войны в Красноярске и Енисейской губернии. Заключительная часть трилогии «Черный тополь» повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах. Трилогия написана живо, увлекательно и поражает масштабом охватываемых событий. Содержание: Хмель Конь Рыжий Черный тополь.