Избранные произведения в одном томе - [23]

— С нашей стороны, — уточнил Руис-Санчес.

— А что, есть какая-то другая сторона?

— Черт возьми, по-моему, звучит вполне разумно, — высказался Агронски. — Что скажешь, Майк?

— Ничего пока не скажу, — протянул Микелис — Пол, я до сих пор так и не понял, зачем тебе было так выжучиваться — тоже мне, рыцарь плаща и кинжала нашелся. Определенные достоинства в твоем предложении есть — но ты же сам признался раньше, что хотел, если выйдет, заручиться нашей поддержкой хитростью. Зачем? Одной силе своих аргументов ты не доверял?

— Нет, — отрезал Кливер. — Мне как-то не доводилось прежде участвовать в комиссии без председателя и с четным числом членов, специально, чтобы голосованием ничего было не решить; и где голос человека, чья голова забита мелочным морализаторством и метафизикой трехтысячелетней давности, имеет тот же вес, что голос ученого.

— Не слишком ли сильно сказано, Пол? — поинтересовался Микелис.

— Да сам знаю, что слишком! Если уж на то пошло, где угодно готов засвидетельствовать: святой отец — чертовски хороший биолог. Я видел его в работе, и лучше биологов просто не бывает — кстати, очень может быть, только что он спас мне жизнь, откуда мы знаем. В этом смысле, он такой же ученый, как все мы — ну, насколько биологию можно вообще считать наукой.

— Спасибо за комплимент… — произнес Руис-Санчес — Пол, учили бы тебя хоть чуть-чуть истории, ты был бы в курсе, что иезуиты одними из первых исследовали Китай, Парагвай и североамериканские пустыни. Может, тогда бы ты не так удивлялся, что я тут делаю.

— Очень может быть. Тем не менее, насколько я понимаю этот парадокс, речь совершенно о другом. Помнится, водили как-то раз меня в нотр-дамские лаборатории — ну, этот их знаменитый проект, «Биосфера», изолированная от микробов. Всяких чудес от физиологии они там извлекли на свет Божий просто видимо-невидимо; ни дать, ни взять — фокусник с цилиндром. Так я тогда еще все никак не мог понять — как это можно одновременно быть прекрасным ученым и добрым католиком… ну или еще церковником каким. Как это так может быть — наука, что ли, в одном отделении в мозгу хранится, а религия в другом? Так до сих пор и не понимаю.

— Нет никаких отделений, — произнес Руис-Санчес — Все едино.

— То же самое ты говорил и раньше. Это не ответ; на самом деле, это-то меня окончательно и убедило, что запланированное совершенно необходимо. Я не хотел рисковать — вдруг там между этими твоими отделениями еще перезамкнет чего-нибудь. Я совершенно серьезно намеревался устроить все так, чтобы голос святого отца при обсуждении не имел никакого веса. Вот для чего я… как ты там говорил, Майк? — косил под рыцаря плаща и кинжала. Может, смотрелось оно и глупо, не знаю; тяжело все-таки выступать агентом-провокатором без специального образования, мог бы и сам догадаться.

Руис-Санчес попытался представить, какой будет реакция Кливера через несколько минут, когда тот узнает, что мог бы добиться своего и пальцем не шевельнув. Разумеется, преданный труженик науки, корпящий единственно ради вящей славы человека, не мог морально готовиться ни к чему, кроме поражения; в том-то и заключалась погрешимость человеческая. Но будет ли Кливер после всего в состоянии понять, что испытал Руис-Санчес, когда открылась ему погрешимость Господа? Вряд ли.

— Но я не стыжусь ничего, что делал, — говорил Кливер. — Стыдно только, что не выгорело.

VII

Запись зафиксировала краткий, болезненный пробел.

— Вот, значит, как оно, — проговорил наконец Микелис.

— Да, Майк, именно так. А, вот еще. Что до голосования, то, если кто еще сомневается, я за то, чтоб объявить планету закрытой. Очередь ваша.

— Ну что, Рамон, — сказал Микелис, — выступишь? Твое законное право; я бы даже сказал, личная привилегия. Боюсь, правда, атмосфера в данный момент несколько накалена.

— Нет, Майк. Давай лучше ты.

— Я пока не готов, если большинство не настаивает. Агронски, ты как?

— Пожалуйста, — сказал Агронски. — Как геолог, а также как простой смертный, слабо разбирающийся в тонких материях, я склонен поддержать Кливера. С любой другой точки зрения, кроме кливеровской, Лития не представляет собой абсолютно ничего выдающегося. Нет, планета вполне приличная, тихая, ничем таким особенным не богатая… ну, то есть, гштъит — вещь, конечно, потрясающая, но это все-таки скорее роскошь, чем предмет первой необходимости… да и каких-то неприятностей отсюда, по-моему, вряд ли можно ожидать. Поставить тут пересадочную станцию было бы очень даже ничего — но в какой-нибудь соседней системе ничуть не хуже… А вот устроить тут арсенал — ну, в том смысле, как говорил Кливер — почему бы, собственно, и нет? В любом другом отношении это, по-моему, не планета, а тоска зеленая — и не просто зеленая, а очень зеленая. Единственное, что тут еще есть, это титан — но титана сейчас и на Земле вовсе не так мало, как Майку кажется; а всякие самоцветы, камешки там полудрагоценные и прочее опять же можно и на Земле добывать, вовсе не обязательно за полсотни световых лет переться. Так что, я сказал бы: или ставим тут пересадочную станцию, и фиг с ним со всем остальным, или делаем, как предложил Кливер.