Избранные произведения. Том II - [23]

* * *

Великая тьма пала на Валинор. Элеммирэ из Ваниаров сложил песню о том дне, и все Эльдары знают ее. Но даже песне самого искусного певца не дано передать скорбь и отчаяние, охватившее Валинор, когда угас Дивный Свет. Тьма, пришедшая на смену ему, уже не была просто отсутствием света, теперь она стала одушевленной. Злоба создала эту Тьму из Света; она ослепляла, угнетала душу, тисками сжимала сердце и подавляла волю.

Варда с высоты Таниквэтил увидела огромную Тень: бастионами черноты высилась она над онемевшим Валмаром. Казалось, весь мир канул в пучину непроглядной ночи, и только вершина Горы последним оплотом стоит во мраке. Смолкли песни. Тишина окутала Валинор, только издали, сквозь брешь в Пелорах, ветер доносил плач Тэлери, похожий на крик чаек. С востока пахнуло холодом, а из морских далей начали подниматься, наплывая на берег, промозглые туманы.

Один только Манвэ пристально всматривался вдаль, и только его взор смог уловить далеко на севере быстро удалявшийся сгусток истинной Тьмы. Так понял Манвэ, что Мелькор приходил и ушел.

Валары снарядили погоню. Кони Оромэ сотрясали землю, снопы искр летели из-под копыт Нахара — они были единственными проблесками света в новой ночи Валинора. Грозным, неотвратимым возмездием мчались они, но, достигнув тьмы Унголианты, ослепли вдруг Валары, растерялись и сбились со следа. Смолк могучий глас Валаромы, Тулкас напрасно поражал копьем темноту вокруг, и его могучие руки наливались незнакомой усталостью. Наконец, Тьма отхлынула, но теперь нигде не было ни следа Мелькора.

Он отомстил и ушел, скрылся неизвестно где, затаился, и никто не знал — надолго ли.

Глава IX Исход Нолдоров

Непроглядная ночь окружала Круг Судеб. Валары сидели в Креслах Совета, и высоко в небе горели над ними чистые звезды Варды. Ветры Манвэ разогнали мертвящую мглу, развеяли промозглые морские туманы.

На темную вершину Эзеллохара поднялась Йаванна. Она возложила руки на стволы Дерев, но темными и мертвыми оставались стволы, она трогала ветви — ветви ломались и падали к ее ногам.

Велика была скорбь Валаров. Но еще не до дна осушили они чашу горя, поднесенную Мелькором.

Вот что сказала Йаванна Валарам:

— Свет Дерев погас и живет теперь только в Сильмариллах Феанора. Провидцем оказался сын Финвэ… Даже самым могучим из нас выпадает в жизни Час Творения. Он приходит лишь однажды и не повторяется на просторах Эа. Мне не создать Света Дерев вновь, но будь у меня хоть капля Света, я вернула бы их к жизни. Корни еще можно исцелить, раны затянутся, и зло Мелькора будет забыто.

Тогда зазвучал голос Манвэ:

— Феанор, сын Финвэ! Ты слышал слова Йаванны. Готов ли ты выполнить ее просьбу?

Тишина повисла над Кругом Судеб. Молчал Феанор. Пылкий Тулкас вскричал:

— Говори, о Нолдор! Да или нет? Кто откажет Йаванне? Разве не ею создан Свет, заключенный в Сильмариллах?

Аулэ-Мастер остановил его:

— Не спеши! Мы просим о большем, чем ты думаешь. Пусть решает сам.

Долго молчали все. Наконец, Феанор с горечью произнес:

— Не только могучим Валарам выпадает Час Творения. Для малых сих он тоже наступает однажды, и тогда они способны на дела, в которых успокаивается их сердце. Да, я могу отдать вам Сильмариллы, но никогда не сотворить мне подобных им. Чтобы вернуть Свет, придется разрушить Камни, но тогда погибну и я — первым из Эльдаров Амана.

— Нет, не первым, — подал голос Мандос, и многие удивленно посмотрели на него.

Снова стало тихо. Феанор напряженно думал. Ему казалось: он окружен врагами; вспоминались речи Мелькора о том, что Валары хотят завладеть чудесными Камнями. «Ведь и Мелькор Валар, — думал он, — разве не доступны ему их замыслы? Как видно, вор выдает вора!» И тогда вскричал он:

— Нет! Не отдам я по своей воле Сильмариллы! А если меня принудят — что ж, это только докажет, что и Мелькор из рода Валаров!

— Ты сказал, — бесстрастно произнес Мандос.

Ниэнна поднялась на вершину Эзеллохара, отбросила серый капюшон, и слезы полились у нее из глаз. Слезами смыла она грязь, оставленную Унголиантой. Плакала Ниэнна и пела о жестокости, пришедшей в мир, пела о прекрасной Арде, оскверненной злом.

Но беды злосчастного дня еще не кончились. Плач Ниэнны звучал над Кругом Судеб, когда явились гонцы из Форменоса, неся новые страшные вести. Они поведали о том, как на северные земли хлынула тьма, в сердце тьмы крылась неведомая сила. Укрытый Тьмой, Мелькор подступил к дому Феанора. Он убил Финвэ, не отступившего перед темным ужасом, разрушил Форменос, опустошил сокровищницы и похитил Сильмариллы. Так в Благословенном Краю пролилась первая кровь.

При этих нестерпимых словах встал Феанор перед Манвэ и проклял Мелькора, впервые назвав его Морготом, Черным Врагом Мира. Он проклял день и час, когда откликнулся на призыв Манвэ и пришел сюда, на склоны Таниквэтил. Видно, в ослеплении подумалось Феанору, что, останься он в Форменосе, Сильмариллы удалось бы отстоять и предотвратить убийство. Выбежал Феанор из Круга Судеб и исчез в ночи. Дороже Света Валинора, дороже ненаглядных своих камней был для него отец…

Все собравшиеся разделяли горе Феанора. Йаванна плакала — на ее глазах гас во тьме Свет Валинора. Еще не полностью осознали Валары случившееся, ясно было лишь, что Мелькор призвал на помощь силу, пришедшую на Арду извне. Исчезли Сильмариллы, и теперь казалось неважным, как ответил Феанор на просьбу Йаванны. Но если бы он сказал «да» до прибытия гонцов, его собственная судьба была бы иной. Теперь же рок навис над народом Нолдоров.