Избранные произведения. Том 7. Проклятые - [57]

Не в состоянии подавить свое любопытство, несколько солдат вышли из строя, чтобы поглядеть на него. Затянувшееся молчание заставило всех ощутить неловкость.

Приблизился второй амплитур и повторил свое предложение. В цепкой хватке поступившего импульса Раньи должен был бы выступить вперед и радостно обратиться к своим товарищам. Но он остался недвижимым, и на лице его ничего не отразилось.

Учителя посовещались. Хотя Раньи и не мог читать их мыслей, смущение их ощущалось по активному движению щупалец и глазных отростков. Они явно были озадачены, но не встревожены.

Через несколько минут они вновь обратились к нему. Он приготовился бежать или атаковать в зависимости от ситуации.

«Вы устали, — прочел он мысль. — Это объясняет ваше колебание. Вы пережили слишком сложные времена и еще не оправились от выпавших вам испытаний. Мы понимаем».

Раньи слегка расслабился. Обсудив его непослушание и не видя иного объяснения, они решили объяснить его неповиновение усталостью.

Раньи испытал большое облегчение, когда они повернулись к нему спиной и приблизились у базовому командиру, чтобы обменяться форматными любезностями. Он был зол на самого себя. Его сопротивление было глупым и необязательным. Если бы они заподозрили что-то неладное, он уже оказался бы на ином хирургическом представлении, и масса хирургов-амплитуров пожелали бы поподробнее ознакомиться с параметрами его загадочного мозга. Удача и обстоятельства — вот что спасло его, а не так называемый ум.

Он с искренним энтузиазмом вместе со своими товарищами кричал прощальные слова в то время, как Учителя поднимались на борт своего транспорта. Встреча оставила у него осадок неуверенности и замешательства. Что за существа эти амплитуры, если они могут повелевать другими существами, заставлять их действовать против своей воли и в то же время заботиться об их благополучии? Он лично ощутил и их заботу, и умственное воздействие. В этом было заключено… противоречие, которого он не в состоянии был разрешить.

Но в одном вопросе они были вполне правы. Он безумно устал.

Когда транспорт поднялся на третий уровень и стал удаляться, собрание смешалось, все стали расходиться. Офицеры и солдаты стали возвращаться к местам дежурства и в бараки. Все говорили о беспрецедентном визите и о предстоящей вечерней трапезе.

Часть криголитов и ашреганов подошли к Раньи поздравить его с той честью, которой он был удостоен, перехватив его на пути в его комнату. Один криголит был столь восторжен, что в качестве последнего, самого высокого комплимента, выразил готовность к совокуплению — в фигуральном смысле, конечно.

Сагио ожидал его, на лице его отражался нескрываемый восторг. Но Раньи обнаружил, что смотрит как бы мимо брата, пытается заглянуть ему в мозг, найти этот особенный нервный узел, искусственно привнесенный извне. Неожиданно он испытал желание вонзить руку в неестественно большую глазницу и вырвать прочь этот ужасный, оскорбительный орган.

Сколько еще рас стали жертвами подобных же манипуляций амплитуров? Криголиты? Мазвеки? Может быть, даже разумные кораты? Амплитуры доминировали над многими мирами, он это знал, и чем больше он узнавал, тем яснее ему становилось, что все они нуждались в хирургическом вмешательстве.

— Подожди, семья узнает об этом! — бубнил Сагио. — Принять такие поздравления от Учителя… нет, от двух Учителей. Они сами прибыли в столь опасную зону, чтобы поздравить тебя… это беспрецедентная честь, Раньи!

— Я знаю. — Он поднял глаза. — Ты ощущал их в своем мозгу?

— Да, несколько раз. Я почувствовал себя хорошо, как и всегда в подобных случаях. — Он неуверенно моргнул. — Почему ты спрашиваешь меня об этом? Разве ты их не чувствовал?

— Да, конечно. — Он отвел взгляд. — Они попросили меня кое-что сделать. Несколько раз. Я всякий раз отказывался.

Сагио подумал:

— Я думаю, они догадались, что ты не готов к этому. Но чего они от тебя хотели?

— Чтобы я произнес прощальную речь: — Боритесь до последнего во имя Назначения, и что-то в этом роде.

— Ты этого не мог сделать? Для Учителей? — Сагио вопросительно смотрел на брата. — На мой взгляд, ты не настолько уж устало выглядишь.

— Боюсь, я на самом деле устал. — Раньи уже смотрел наружу, на окружающие их непроходимые джунгли. — Я очень устал. Я устал больше, чем ты полагаешь.

В голосе брата послышались нотки тревоги:

— Может быть, тебе имеет смысл пройти еще одну медицинскую проверку? Может быть, ты чем-то болен?

Нет, я ничем не болен, подумал Раньи. Я что-то потерял.

— Да нет, все будет в порядке, — сказал он вслух. — Мне просто нужно отдохнуть. Напряжение после контакта с Учителями… ты понимаешь.

— Догадываюсь. — Сагио сомневался, но соглашался.

— Пора на ужин. Иди. Я подойду через секунду. — Раньи подавил появившуюся было на губах человеческую улыбку.

— Если ты уверен… — Его брат улыбнулся. — Я пойду займу места получше, хотя после всего перенесенного ты, наверное, можешь сидеть, где захочешь.

Раньи наблюдал, пока Сагио не исчез за ближайшим бараком. К своему удивлению, он ощутил приступ голода. Прием пищи, в конце концов, не сопровождался биологическими или философскими осложнениями. Человек он или ашреган, он имеет право получать удовольствие от еды.