Избранные произведения. Том 7. Проклятые - [42]

Но не обманчивым был образ Нейды Трондхайм. Она сидела на одной из кушеток и повернулась к нему, когда он вошел. Вместо защитной формы охотника на ней был легкий коричнево-белый костюм. Он был удивлен, увидев ее здесь, но не знал, доволен он этим или нет.

Из-за медицинского оборудования на него смотрели еще два человека. Один был очень маленького роста, почти, как с’ван. Раньи знал, что он не являлся членом этой высокоразвитой расы цивилизации, потому что у коротышки отсутствовала характерная для с’ванов волосатость. На обоих была одинаковая с высокими воротничками черно-бежевая форма. Ни один не был похож на воина. В комнате находилась еще и женская особь массудов, достаточно зрелого возраста. Она была несколько сутуловата, а большая часть ее волос на голове и лице приобрели характерный серебристый оттенок. Раньи не знал, обязана ли она этому своим возрастом или каким-то иным обстоятельствам. Но для женщин своей расы она обладала хорошим самообладанием. Ее бакенбарды и нос почти не дрогнули, пока она изучала вновь прибывшего. Вокруг нее стояли несколько гивистамов и о’о’йанов, но с’ванов или вейсов не было.

Два стража остались снаружи, встав по обе стороны закрывшейся двери. Все взоры были обращены на него.

— Садитесь, пожалуйста. — Более высокий из людей отлично говорил по-ашрегански. Изумленный Раньи подчинился. Упрямство ничего ему не даст. Отказ ради отказа лишь расходует лишнюю энергию.

Последовала неловкая, но краткая пауза, затем зрелый и отлично себя контролирующий гивистам приблизился к нему.

— Я Первый-по-Хирургии. — Лысый, зеленого цвета противник изучал его с бесстрашием, характерным для представителей его профессии. Может быть, решил Раньи, это всего-навсего медицинское подразделение. Как бы там ни было, он был ошарашен следующей фразой: — Имею честь подвергнуть вас исследованию.

— Исследованию? — Раньи решительно избегал смотреть на Нейду Трондхайм. — Что вы имеете в виду?

— Вас. Наблюдения за вами многое прояснили за последние несколько недель.

— К сожалению, не могу сказать того же о себе. — Он обвел присутствующих широким жестом и с удовольствием заметил, как некоторые из них вздрогнули. — Зачем столько наблюдателей? Или вы собираетесь меня отпустить? — Он слегка улыбнулся.

— Видите ли, мы не совсем представляем, что с вами делать. — Раньи повернулся в сторону говорившего. Ашреганский язык более низкого ростом человека не был столь же беглым, как у его сородича. Но несмотря на ужасный акцент, слова были различимы: — Вы являетесь аномалией.

— Мне уже это говорили. Я рад, что вы смущены.

— Может быть, вы поможете нам принять решение, — гивистам тихо присвистнул. — Мы хотим, чтобы вы взглянули на несколько изображений.

О’о’йан протянул ему большой пластиковый конверт. Тонкие пальцы его исследовали содержимое и извлекли прямоугольные трехмерные снимки.

— Это — внутренняя часть вашего мозга.

Раньи устало взял плоский лист бумаги, осознавая, что все находящиеся в комнате внимательно наблюдали за ним. Нейда Торндхайм тоже? Он решил изобразить безразличие.

После внимательного изучения он вручил листок хирургу:

— Здесь есть что-то, что должно меня удивить? Я вижу мозг ашрегана. Ничего более.

— Пока я хочу, чтобы вы лишь взглянули на это. Разъяснения последуют. — Гивистам терпеливо передал Раньи еще два листа бумаги. Он взглянул на каждый перед тем, как вернуть. Это было боковое и фронтальное изображение первого кадра.

Четвертый отличался.

— А это — увеличенное изображение части вашего мозга. Значительно меньшей в натуральном виде. — Хирург вынул другой лист. — А вот еще. — Изящный палец с ухоженными ногтями ткнул в изображение, как будто погружаясь в него: — Я прошу вас обратить внимание на небольшое белое пятно, увеличенное и выделенное красным цветом.

Глаза Раньи на мгновение сузились перед тем, как он вернул листок назад:

— Рад был сделать вам приятное. Что-нибудь еще? — Собравшиеся вокруг него были столь торжественны, что он чуть не расхохотался. — Боюсь, что ничего нового вы мне не открыли. Я видел изображение своих внутренностей и раньше.

— Уверен, что это именно так. — Первый-по-Хирургии подошел ближе. — Если не возражаете, я хотел бы, чтобы вы обратили на них более пристальное внимание.

Раньи вздохнул. Это опять оказалось своего рода тестом, по крайней мере, не столь неприятным, как многие из тех, что он уже проходил.

— Вот, например, еще одно изображение. — Гивистам вынул из кармана индикатор и высветил часть изображения. — Видите точки? Здесь… здесь и здесь? — Индикатор передвигался по мере его слов.

— И что? — спокойно спросил Раньи. — Я должен дать объяснения? Это могут быть кусочки костей или кровяные сосудики. Вы ведь хирург, не я. Если вы хотите преподнести мне урок моей собственной физиологии, то я в нем не нуждаюсь.

— Да, это на самом деле какие-то остатки. — Индикатор вновь сдвинулся. — А вот пузырчатые точки. — Широко открытые глаза уставились на него, оба века были вздернуты. — У вас нет никаких комментариев?

Раньи взглянул на изображение, пытаясь понять слова гивистама. Какова цель всего этого? Почему их так много в комнате и почему они все так внимательно на него глядят? Что означают все эти штуки в его башке?