Избранные произведения. Том 6 - [157]

Облако «астероидов» продолжало неудержимо сжиматься, уменьшаться в размерах, сминаться, плавиться, извергать струи жемчужной пыли, испускать тонкие пучки света. Ошеломленные люди смотрели на эти метаморфозы с мистическим страхом, подспудно ожидая вспышки или взрыва, в результате которого исчез бы не только Конструктор, но и увлекаемый жуткой силой притяжения Марс, и, может быть, вся Солнечная система. Однако такая участь не устраивала, очевидно, и самого Конструктора, он, наконец, обрел самостоятельность, вспомнил, зачем сюда явился, и «напряг мышцы», останавливая сумасшедшее, спровоцированное чужанами сжатие.

Диаметр представителя Конструктора теперь не превышал сорока тысяч километров, хотя и этот «останец» был в семь раз больше Марса, а формой он стал напоминать плод каштана в колючей рубашке. Сквозь эту полупрозрачную оболочку можно было наблюдать кипение какой-то раскаленной субстанции, светящиеся спирали вихрей, вспыхивающие огни и гроздья всплывающих из глубин «каштана» черных шаров.

Серые призраки облетели гиганта кругом, собрались в группу и сгинули. За ними, посчитав задачу выполненной, исчезли оставшиеся корабли чужан.

Означало ли это, что опасность миновала? Люди этого не знали; никто их не предупреждал, отбоя тревоги не объявлял, советов не давал, молчал и Грехов, и пограничники продолжали в напряжении ждать развития событий, сжигая нервную массу в топках самоконтроля и выдержки. Ждали наблюдатели, ученые, оставшиеся на Марсе специалисты, спасатели. Ждали руководители ГО на Земле, члены Совета безопасности и Всемирного координационного Совета. Ждали все люди на Земле и в Системе. Ждал Ратибор, отключив свои личные переживания и сосредоточившись на поиске вариантов выхода из ситуации.

Час истек, ничего не изменив в положении вещей. А затем командир «Перуна» выслушал мысленный шепот своего корабельного инка и с недоумением посмотрел на Ратибора.

— К вам гость.

— Что? — не понял Ратибор. — Гость? Кто?

— В нашем отсеке метро задержан странный тип, назвался Анатолием Шубиным, хочет поговорить с вами.

Ратибор почувствовал, как неприятно отозвалась на сообщение интуиция. Шубин был К-мигрантом, и появление его на спейсере ничего хорошего не предвещало.

— Пропустите.

В зал в сопровождении парней из обоймы подстраховки вошел среднего роста плотный большеголовый человек с неподвижным равнодушным лицом. Отыскал глазами оператора тревоги, передал образ — палец, прижатый к губам, мысленно произнес:

— Прошу прощения за беспокойство. Я Шубин. Момент не совсем подходящий, но пробиться по связи к вам, а тем более к руководству ГО, очень сложно, а дело не терпит отлагательств. У нас есть сведения, чем занимается группа под руководством председателя СЭКОНа Забавы Бояновой.

— Чем? — так же мысленно спросил Ратибор.

— Расчетами и строительством экспериментального образца «абсолютного зеркала».

— Зачем?

— Я думаю, вы знаете зачем: остановить Конструктора. Что может усилить его шок и привести к необратимым последствиям. Вы рискуете спровоцировать…

— Не теряйте времени на тривиальные пояснения. Где они работают?

— Этого мы пока не знаем, но узнаем.

— Кто входит в группу?

— Молодые физики, математики, фридманологи, инженеры, эфаналитики… Анастасия Демидова, например.

Ратибор встретил абсолютно спокойный взгляд Шубина; у К-мигранта действительно в глазах было не по одному, а по два зрачка.

— Спасибо, мы учтем. Как вы думаете, зачем Конструктор направил к Марсу разведчика? Или посла?

— Спросите у Грехова, — вслух ответил К-мигрант не вежливо, но и не грубо. — Может быть, для того, чтобы погрустить у колыбели? — Повернулся и вышел, не потеряв ни грани своей холодной невозмутимости.

— Что он хотел сказать? — прищурился командир «Перуна». Будучи интрасенсом, он уловил эхо пси-разговора, но смысла не понял. — При чем тут колыбель?

— Марс — колыбель Конструктора, — ответил Ратибор медленно; ответ вдруг родился во всей своей простоте и очевидности. — И он, наверное, просто захотел навестить свою родину.

— Ты прав наполовину, опер, — донесся тихий голос Габриэля Грехова, неизвестно каким образом вклинившегося в сеть «спрута». — Я снимаю свой контроль, действуй дальше сам.

И стало совсем тихо.

* * *

Только через шесть часов посол Конструктора перестал кружить вокруг Марса, водя его за собой на поводке притяжения, сопровождая свое кружение грохотом землетрясений и горных подвижек, сбив суточный ритм вращения, измучив людей ожиданием непредсказуемой беды. И наконец приступил к делу, то ли заранее рассчитанному, то ли рожденному в результате долгих раздумий или эмоциональных потрясений.

Сначала он разделился на две неравные части и некоторое время плыл по орбите в таком виде. Затем меньшая его часть потеряла блеск и прозрачность, потускнела, превратилась в расплавленную жидкую каплю диаметром около трех тысяч километров и стала формироваться в остывающий на глазах конус. Через час конус вылепился окончательно, остыл до багрового свечения, приобрел плотность каменной массы и вдруг двинулся к Марсу, постепенно ускоряя ход.

Первой реакцией Ратибора, утомленного сверхнапряжением и неизвестностью, было решение попытаться уничтожить приближавшуюся громаду на подходе к Марсу, но потом он проследил век тор движения конуса и остановил в горле готовый вырваться приказ.