Избранные произведения. Том 6 - [129]

— Найдите координаты местонахождения эфаналитика ИВКа Анастасии Демидовой.

— Вместе с аналитиками отдела Демидова включена в группу операторов эм-синхро[88].

Ратибор невольно вытянул губы трубочкой, словно хотел присвистнуть.

— Режим работы — телекомьют[89]?

— Нет, группа работает в Управлении на больших «умниках» погранслужбы.

— Цель работы?

— Экологический прогноз и последствия энергетического ограничения свободы Конструктора.

Безопасник хмыкнул. Формулировка «энергетическое ограничение свободы» могла означать что угодно, от атаки на Конструктора до строительства непроходимых препятствий.

Итак, Настя в Управлении и не подозревает о его возвращении. Что ж, пусть работает спокойно, она в своей стихии, а потом можно будет неожиданно навестить ее дома… если только она не живет у Грехова. Настроение сделало попытку испортиться, пришлось приложить некоторые волевые усилия на подавление «бунта» эмоций, из чего Ратибор сделал вывод, что возможности экзосенса в этом отношении не намного выше, чем у нормального человека.

Слежку он заметил сразу же, как только вышел из дома, вернее, не заметил, а почувствовал. Однако так и не смог определить источник возникшей тревоги: следили за ним профессионально, с использованием почти бесшумной — в энергетическом отношении — высокочувствительной техники. С одной стороны, — это могли быть оперативники бригады «ланспасад», если Железовский вдруг решил подстраховать его на первых порах, но с другой, — наблюдение могли вести и К-мигранты, поэтому игнорировать этот вариант Ратибор не имел права. Активные действия начинать было рано, и он решил выждать, надеясь, что наблюдатели рано или поздно себя выдадут.

Метро без происшествий доставило его на Чукотку, в Анадырь, откуда пассажирский неф местных транспортных линий перенес Ратибора в Кымылькут, один из детских учебных городков края, которым заведовал Егор Малыгин.

Ощущение взгляда в спину не проходило, и Ратибор подумал, что либо ведут его цепко, либо наблюдатели перекрыли и городок, хотя за кем здесь можно было следить, кроме детей, учителей с семьями и Егора, представить было трудно.

Он мог бы взять такси, от пассажирского терминала до коттеджа, в котором жил Егор, было около трех километров, но Ратибор решил пройти это расстояние пешком. По местному времени шел седьмой час утра, и хотя климат на Чукотском полуострове давно перестал быть резко континентальным, майские температуры на Анадырском плоскогорье не превышали плюс пятнадцати градусов по Цельсию.

Через пятнадцать минут Ратибор достиг высшей точки здешних мест, откуда начинался спуск в долину, и остановился. Он увидел живописный каньон, по дну которого бежала прозрачная речка, каменистые склоны, местами обрывающиеся почти отвесно, полосы лиственничной тайги под склонами каньона с поднимающимися над ними гольцами, гладь небольшого озерца, на берегу которого раскинулись красивые строения детского городка. Вид был прекрасен, но чувство скрытого наблюдения мешало воспринимать красоту в полной мере, и Ратибор двинулся дальше, напрямик через лес, сквозь заросли японского ильма, липы, черемухи и лимонника, сквозь марево тысячи запахов и музыку тысячи звуков от шелеста травы до возни букашек в слое почвы. Под наиболее густыми кронами деревьев он задерживался и сквозь листву вглядывался в небо, пытаясь определить расположение предполагаемого аппарата наблюдения, но даже с новым зрением и возросшими анализационными возможностями сделать это не удалось. Аппаратом наблюдения мог быть и низкоорбитальный спутник, и практически прозрачный в широком диапазоне волн миниатюрный антиграв, и «писк», а то и десяток «писков» — шедевров молектроники и микроэнергетики размером с пылинки, широко распространенных средств контроля за аномальными явлениями природы.

Егор делал зарядку на плоской крыше своего бунгало по древнекитайской системе у-шу. Ратибора он заметил еще десять минут назад, когда тот преодолевал скальный уступ, но спрыгнул с крыши лишь в последний момент, закончив комплекс упражнений. Они сжали друг другу руки, и Егор с недоумением посмотрел на свои слипшиеся пальцы.

— Привет, скиталец. Если это ты, конечно. Раньше ты не был таким здоровым.

— Привет, шаман. Раньше я был нормальным оперативником, а теперь стал нормальным хомозавром.

— Вижу. Чувствую. Мыслеблок давно ставить научился?

— Вчера, — ухмыльнулся Ратибор.

— Я же говорил Насте, что ты вернешься. Они обнялись. Егор выкупался в бочажке протекавшего за коттеджем ручья, одел хакама и пригласил гостя в дом.

— Давно вернулся? — Учитель задал вопрос не вслух, а мысленно, и Ратибор, улыбнувшись в душе, ответил на эту проверку в пси-диапазоне:

— Не знаю.

Егор не удивился, только оглянулся заинтересованно, завел гостя на кухню.

— Завтракать будешь?

— Уже. Так ты встречался с Настей?

— А разве она тебе не говорила? — Егор на расстоянии включил кухонный комбайн; у него стояла компактная «Самобранка-90».

Ратибор помолчал.

— Я ее не видел. Она работает в эм-синхро…

— Ну и что? — Егор нахмурился, сел на оригинальный диван в форме деревянной скамьи. — Что помешало? Или все было не всерьез? Любовь не позвала, а лишь окликнула? Садись ошуюю. — Он хлопнул ладонью по скамье.