Избранные произведения. Том 3 - [189]

— Так серьезно? От кого ты узнала?

— От Баренца. Только не верю я в обуздание этой стихии толпы, слишком далеко зашел процесс, вплоть до метастазов… — Боянова прервала сама себя. — Ты говорил об интрасенсах. Аргументы?

Шевчук ответил не сразу. Оба принимали участие в мысленных переговорах «спрута» в пределах своих зон ответственности и давно привыкли к заминкам в прямом разговоре.

— О физическом превосходстве интрасенса говорить, наверное, не стоит. Так? Или стоит? Твой любимый Железовский, например, может стоять на одном пальце ноги, отжиматься на одном пальце одной руки, прыгать на два метра вверх с места… ну и так далее. Не впечатляет? Но не это главное. Главное в том, что они обладают способностью к сенсопатии, то есть могут чувствовать друг друга в особом поле, это позволяет им мгновенно приходить на помощь и откликаться на зов. Кроме того, они обладают пси-связью без усилителей и антенн, способны ускорять физиологические процессы… — Шевчук махнул рукой. — А телом владеют до мышечного предела.

— Будущее человечества. — Боянова фыркнула, вспоминая слова Железовского. — Сверхлюди!

— Ты недалека от истины, — спокойно проговорил Шевчук. — Интрасенсы на самом деле совершеннее нас с тобой, будущее за ними. Каждый из них с рождения имеет цель, и проблем, что делать, куда себя деть, у них нет. Идея Столбова хороша.

— Единственный ее недостаток — интрасенсы не хотят помогать нам. Аристарх — исключение из правил.

— И все же попробовать стоит.

— Пробуйте, я не возражаю.

На рабочем столе комиссара вспыхнул белый световой шарик, надулся и лопнул, разворачиваясь в виом. Комиссар и заместитель уставились на него, словно на провозвестника Апокалипсиса, но это звонила Карина, дочь Власты. Оба с облегчением вздохнули, переглянулись и засмеялись. Девочка смотрела на них из виома с недоверием и удивлением, она редко видела мать смеющейся.

* * *

Шаламов отыскался через двое суток, учинив скандал на базе УАСС «Бырранга» на Таймыре. Видимо, он все время крутился неподалеку: чей-то неф пограничники наблюдали и в Хатанге, и у озера Таймыр, к тому же в тех местах видели странное облако с глазами — пресловутый богоид, но безопасники опоздали — Шаламов успел создать инцидент.

Что он искал в здешних краях, осталось загадкой, может быть, его просто потянуло на старое место работы: «Бырранга» была базой спасателей-курьеров, а Даниил начинал свою карьеру спасателя именно на ней. Весьма вероятно и то, что Шаламов искал старого орилоуна со станцией метро. Он мог забыть, что орилоун давно перестал существовать. Как бы то ни было, факт оставался фактом: бывший спасатель заявился на базу, захватил «пакмак», полностью экипированный и готовый к походу, и стартовал в неизвестном направлении. «Пакмак» не был оборудован «дыробоем», то есть генератором свертки пространства в «струну», однако имел запас хода в две астрономические единицы и мог долго находиться в автономном полете. Задача поиска Шаламова осложнялась, а вероятность трагического исхода его контактов с людьми увеличивалась. По счастью, на этот раз встреча не повлекла за собой гибель людей, хотя пострадавшие были.

Столбов со своей обоймой прибыл на базу спустя двадцать минут после стычки, и ему поведали, как все произошло.

Шаламов появился на территории базы, расположенной в сосновом бору, в семь часов утра, одетый в стандартный кокос и ничем не отличимый от других работников «Бырранги» и дежуривших спасателей. Почему он не сменил облик, умея это делать, также осталось тайной, но, на его беду, он встретил именно тех, кто его знал и помнил. Дальнейшие показания свидетелей разнятся в деталях, в основном же сходятся. Не смогли ответить на вопросы инспектора лишь четверо непосредственных участников событий, потому что находились в беспамятстве.

Сначала с Даниилом столкнулся и попытался заговорить его бывший напарник по курьерским кенгуру Висенте Оросо, давно уже ставший драйвером-прима и командиром обоймы риска. Поскольку Шаламов не ответил, Оросо, удивленный его реакцией, догнал Даниила и, хлопнув по плечу, воскликнул:

— Ты что, Дан, своих не узнаешь?

Шаламов оглянулся и…

— Это было нечто жуткое! — торопясь, глотая слова, говорил свидетель, товарищ Висенте, с которым тот шел на дежурство. — С виду человек как человек, ничего примечательного, а когда Вис его задел, этот ваш «сын сумерек» превратился в чудовище! Рост — метра два с половиной, туша черная, лоснится, снизу вся в золотой пластинчатой броне, четыре лапы, а голова — крокодилья и тигриная одновременно! — Спасатель, низенький, кругленький, как мячик, смахнул пот со лба.

— А дальше? — спросил терпеливо слушающий Столбов, разговаривая одновременно с поискерами, Умником и членами группы.

— Висенте упал, — пожал плечами спасатель. — А «крокодилотигр» побежал по коридору… мне тоже стало плохо, все поплыло перед глазами…

Столбов отпустил свидетеля и нашел в коридоре место, где Висенте Оросо окликнул Шаламова. Стены коридора выгибались пузырем и слегка серебрились. Здесь уже работали эксперты отдела, деловито манипулируя киб-аппаратурой анализа, обмениваясь фразами вроде «структурные изменения на уровне кварка», «лептонное вырождение», «инициация нуклонного распада» и тому подобными.