Избранные произведения. Том 2 - [207]

— А не могла она поехать к вашему отцу?

— Он сразу бы позвонил.

— И все же я, с вашего позволения, проверю. — Игнат негромко продиктовал распоряжение в каплю микрофона, свисавшую с мочки уха; на нем уже была рация компьютерной связи, подобная той, что носил недавно Мальгин. — Идемте со мной. С вами хочет познакомиться мой преемник.

— А не рано?

Ромашин молча ждал.

Клим еще раз кивнул и встал.

Они спустились вниз, сели в белый скоростной куттер пограничной службы, из которого выпрыгнули двое крепких ребят в кокосах. Шел шестой час утра, и солнце уже встало, вызолотив вершины берез недалекой рощи.

В пути почти не разговаривали. Ромашин покрутил в пальцах тяжелый «значок», вопросительно посмотрел на соседа.

— Вы разрешите взять его на время?

Мальгин безмолвно пожал плечами, решая и в дальнейшем обходиться минимумом слов и жестов. Он все искал ответ на вопрос, где могла находиться Купава. Подруг ее новых он не знал, а из старых помнил только Наташу Верченко, проживавшую где-то в Днепропетровске. Но едва ли Купава ни с того ни с сего поедет к подруге, когда у нее есть люди ближе, сестра, например, под Курском, родители Дана в Бежице… Или она все-таки поехала к отцу? Зачем? Да и он сообщил бы…

— Не ломайте голову, Клим, — посоветовал проницательный Ромашин, — отыщется. К сожалению, мое предложение об установлении постоянного наблюдения за Купавой не прошло, СЭКОН добро не дал, поэтому я тоже не знаю, где она, однако по всем адресам, известным мне… и вам, уже пошли люди. Подождем.

Хирург не ответил. Тоска вползла в сердце струей холодного и зябкого тумана, и все время хотелось проснуться. Купава смотрела на него из памяти тревожно и с ожиданием, словно хотела о чем-то предупредить, и ничего с этим ощущением Клим поделать не мог. Правда, уже в здании СПАС-центра его усилия взять себя в руки наконец возымели действие, и в отдел безопасности он вошел, повторяя девиз Фихте: «Действовать! Действовать! — вот для чего мы существуем».

В знакомом кабинете, хозяином которого был недавно Ромашин, стоя разговаривали двое: средних лет мужчина, широкий, но болезненно рыхлый на первый взгляд (Мальгин вспомнил, что таких мужчин скорый на эпитеты Шаламов обычно называл «гроб с музыкой»), и невысокий, но крутой, весь накачанный, большерукий молодой человек. Лицо у него было овальное, широкоскулое, с широко расставленными серыми глазами под выпуклыми дугами бровей и с тяжелым подбородком; волевое, умное, серьезное лицо, чем-то неуловимо схожее с лицом Ромашина. Во всем облике этого человека проглядывала спокойная надежность. Мальгин понял, что это и есть новый начальник отдела.

— Знакомьтесь, — сказал Ромашин, поздоровавшись. — Клим Мальгин, нейрохирург.

— Майкл Лондон, — подал широкую сильную ладонь начальник отдела. — Очень приятно.

Мальгин молча пожал руку.

— А это Герхард Маттер, ксенолог, привлечен нами для работы с объектами в Горловине.

— Извините, — шевельнул двумя подбородками Маттер, наклонил голову с громадной лысиной, — слышал о вас много, но никак не удавалось познакомиться. Заходите в лабораторию, Клим, поговорим. Я сейчас вынужден вас покинуть, дефицит времени просто жесточайший. До встречи.

Он ушел.

Лондон поправил усик микрофона у губ, он тоже был включен в систему компьютерной связи, жестом указал на стулья:

— Располагайтесь, побеседуем, хотя Маттер прав: дефицит времени катастрофический. Клим, вы лучше знаете свою бывшую жену… простите…

— Ничего, — сказал Мальгин.

— Ее нет ни у вашего отца, ни у сестры, ни у подруг и друзей, известных нам. Куда она могла отправиться? Вполне вероятно, что панику мы затеяли зря, но Игнат опытней меня, и я доверяю его интуиции. К тому же выяснились новые обстоятельства. Пять часов назад обнаружена орилоунская станция метро.

Мальгин невольно вздрогнул, посмотрел на ничем не выдавшего свои чувства (уже знает?) Ромашина, перевел взгляд на Лондона, но от вопроса «где?» удержался. Начальник отдела снова поправил усик микрофона, кивнул.

— Ваша идея оправдалась, равно как и идея Джумы Хана, который первым ее предложил. Большой инк Геоинститута за несколько часов обнаружил три похожих образования, одно из них оказалось орилоунской транспортной машиной, вернее, ее «скелетом», таким же, как и «храмы» на Страже Горловины. Координаты: северная оконечность озера Таймыр.

— Таймыр? В тундре?

— «Скелет» прячется в слое вечной мерзлоты, видна только его «крыша», да и то лишь сверху, со спутников. По мнению ученых, орилоунские трансгресс-метро — бесконечно сложные объекты, чем больше их изучают, тем больше возникает проблем. Мало того, есть предположение, что эти машины — Страж Горловины и объекты Орилоуха — созданы или выращены пришельцами не из нашей Вселенной. По косвенным данным и расчетам эфаналитиков, это мир, где размерность дробная, а число координат изменяется с течением двух, а то и трех времен. Это совершенно иная физика, более сложная, чем наша, и более сложная геометрия, таким образом, открытие Шаламова — факт исключительного научного и социально-исторического значения! Вот как обстоят дела на самом деле. Теперь о насущных проблемах. Есть подозрение, что орилоунское метро все еще работает, хотя и заплыло торфом, водой и песком, а главное, что в нем обнаружены следы, позволяющие предположить: не далее вчерашнего вечера на Землю прибыли гости.