Инфарх улыбнулся, его не стало.
На дне котлована остались стоять друг против друга Гусев с ожившей зондеркомандой, Ельшин, Посвященные и Соболев с Балуевым.
— Уходите, Иван Терентьевич, пока я не вышел из контура «Иглы», — сказал Матвей. — Когда я восстановлю все как было, здесь начнется ад, министр не смирится с поражением. Хотя в принципе я могу отправить вас в любую точку земного шара.
— Не можешь! — покачал головой Парамонов. — Это коррекция реальности, а ты уже дал слово.
— Но мы останемся вчетвером против армии, танков и самолетов… ишь как глазами сверкает, волчара! — вполголоса заметил Василий, кивая на Гусева. — Эх, будь моя воля, я бы его тут же и похоронил. В саркофаге Инсектов…
— Справимся, — сказала Ульяна. — Один вы стоите целого взвода.
— Бери выше — роты!
— Но, если они выберутся отсюда, весь мир узнает о МИРах Инсектов! Этого нельзя допустить.
— Я закрою выход… когда все уйдут отсюда — Матвей поднял вверх кулак, и тотчас же свод пещеры вернулся на место, с гулом дернулись стены, сияние МИРа арахнидов померкло, скульптура Сфинкса вернулась из небытия, и люди впервые за миллионы лет существования запрещенной реальности оказались предоставленными сами себе.