Избранные произведения. Том 1 - [53]

Дело летом было.

Месяц плыл изок.

Вкруг любой могилы

Сенокос высок.

Выкосил опушки —

Выросли грибы.

Поутру старушки

Не идут в гробы.

Первая — зеленых

Всех поганок мать, —

Мало слов мудреных,

Чтоб ее назвать.

А вторая — белых

С голубой ногой.

Третья — желтотелых

С синей головой.

Нет им всем названья.

А пожить хотят!

Всякие даянья

Косарю сулят.

Хочешь бабью челюсть

Или череп чей?

Ведь работа — прелесть! —

Токарей-червей.

Или позумента

Краюшек какой?

Мертвый локон с лентой

Или зуб сухой?

Соблазнился косарь

И пустил пожить:

Видно, сердце просырь

Принялась мягчить!

Начала сначала

Первая житье.

Все зеленым стало

От грибов ее.

Вдруг заголубело,

Зажелтело вдруг.

Сердце обомлело,

Придавил испуг.

Весь грибьем поганым

Зарастет погост!

Что же с божьим станом

Деет этот рост?

Пуще лихоманки

Косаря трясет.

Стал косить поганки —

Их еще растет.

По крестам могильным,

По немым буграм,

По тропинкам пыльным,

По живым стволам.

Бело-голубое,

С желтизною синь, —

Распростись с судьбою!

Тут всему аминь!

Рухнул косарь наземь.

Охнуть не дала,

Как единым разом

Погань обросла.

Скрылась человечья

Старая краса.

Только у заплечья

Высится коса.

Пляшут три старухи

По грибам своим.

Нету обирухи

Ни грибью, ни им.

Та, что косит вечно,

Тихо подошла

И с улыбкой вечной

Косу унесла.

<1912>

«Послушай море…»

Послушай море:

Услышишь сердце

Глубин морских.

Послушай сердце:

Услышишь море

Страстей людских.

<1912>

ВЛАГА ЛЕСНАЯ

Утро

Рожок пастуший,

И птичий крик

Заре дрожащей,

И солнцелик,

Светло всходящий,

Печали рушат.

За краем кручи

Живой костер

Из стрел гремящих

И в стрелах взор

Очей родящих

Восторгам учат.

И в синем своде

Косматый конь —

Душа движений,

Всех сил огонь —

От песнопений

На жизнь уводит.

1909

Вечер

Крылатый, лохматый,

С буй-молотом тяжким,

Как полдень заплакал

И в чащах пропал, —

Закованный в латы,

По рвам и овражкам,

По травам и злакам

Кузнец прискакал.

Не дрогнули сосны,

Бессмертные девы,

На быстрой дороге

Увидев коня.

И сумерек росных

Бесшумные зевы

На берег отлогий

Качнулись, темня.

Кузнец размахнулся

И золотом старым

Стволы вековые,

Смеясь, оковал.

И с первым ударом

От корня до выи

Весь лес содрогнулся,

Как жар запылал.

Сверкучие искры

На тонкую хвою

В кипучую зелень

Снопами летят.

Смеется им быстрый,

Своей огневою

Работою хмелен,

Реснитчатый взгляд.

<1912>

Сосновая древеница

Под сосенкой молоденькой до вечера лежу,

В песке кружок вокруг себя ногою обвожу.

И жарко мне, сомлела я, и весело одной.

Я розовая, белая, с пушистою спиной.

С кукушкою тоскующей вдруг ссору заведу,

У сосенки плодящейся все шишки украду.

Мальчонку человечьего про счастье поспрошу,

Вихры приглажу ласково и грудью задушу.

Как с неба глаз пронырливый закатится во мглу

И зарево последнее упрячется в золу,

В большом лесу, притихнувши, прильнет сосна к сосне

В полуночном, просмоленном, душистом полусне, —

Я выскочу, да выкрикну, да в пляс пущусь одна,

Сама своя забавница, сама собой хмельна.

<1912>

Шепот сосенки

Милый, слышишь, что шепчу?

Лес трепещет — я молчу,

Лес смолкает — я шепчу.

Милый, слышишь, слышишь, чу!

Это я шуршу, не хвоя.

Это я наверх взлечу,

Ямы в купах сосен роя,

И опять внизу журчу,

И колю тебя иглою,

И рукой своей ночною

Волоса твои мечу,

И влеку тебя за мною,

Сыплю хвою, хохочу,

Над тобой склонясь, шепчу:

Милый, слышишь? Я с тобою.

Милый, слышишь, что шепчу?

Июль 1907

Поцелуйня

В соснах алых полдень шалый

Распылался, изомлел…

Сладкий слышен вздох усталый

Средь сосновых жарких тел.

Будто веточка сломилась,

Иль шмыгнула в хвою мышь,

Или шишка обвалилась, —

Поцелуй разрушил тишь.

Это, верно, с шерстью нежной

К милой, тоненькой приник

Нераздумчивый, безгрешный,

Охмелевший древеник.

<1908>

Веснянка (Липовая)

Под липовою сенью,

Под сетчатою тенью,

Дрожащей на ветру,

Я стала поутру

На берегу реки.

Цвела невеста-липа,

И ветер щедро сыпал

Лепестки.

Невинен так и сладок

Медвяной липы запах!

В слетающих цветах

Я стала и молюсь,

Кому — назвать боюсь.

А жаворонок плачет

И светлый плач свой прячет

В небесах.

Минуй меня, суровый!

А тихий — слушай зовы!

Кто с черным сердцем — мимо

Пройди, пройди незримо,

А нежный — оглянись!

Чтоб в цвете липы милой

Дни жизни буйнокрылой

Пронеслись.

<1912>

ПОЛУДЕННЫЕ ПЕСНИ

1. «Где спят поваленные ели…»

Где спят поваленные ели

И мхи причудливо цветут,

На хворост лишаи ползут,

Где дебри силой осмелели, —

Мой заповеданный уют.

Тут и затишье и свобода.

А древле непогодь была,

Стволы валила и влекла

В объятья хвойного урода

Березок белые тела.

Тут звуков зáводи и взрывы —

И всё же, всё же тишина

Ненарушима и ясна,

Как будто дремлет бог сонливый,

А тварь его не хочет сна.

2. «Вечерний свет в избе на бревнах…»

Вечерний свет в избе на бревнах

Как алые платки.

В полях безветренных и ровных

Росистые цветки.

Нацеловались в зной-полудень

Наивные уста,

И жаром поздний вечер скуден,

И страстью — высота.

Над речкой тополи привстали

Глядеться в глубину.

Ресницы вздрагивать устали,

Раскрыли тишину.

И прячется в очах невинных

Стыдливая любовь,

Как в тучах синепаутинных

Младенческая кровь.

Люблю полудниц яротелых

В сиянье наготы

И на воде кувшинок белых

Сомкнутые цветы.

3. «Ленивей летняя вода…»

Ленивей летняя вода,

И дерева сонливей.

А в сердце алая руда

И жарче и гневливей.

Не подходи! Иль подойди

И будь совсем покорной,

С цветком невинным на груди,

В глазах с зарницей черной.

Уютней логово всех лож,

И лучше всех навесов,