Избранные произведения. Том 1 - [29]

— Здравствуй, здравствуй, милый друг!

И гудит нутро могилы:

Заходи-ка, выпьем, милый!

— У ворот невеста ждет!

— У ворот и подождет!

Лад в могилу опустился,

Зелена вина напился.

Выпил чарку, в глаз кольнуло,

Сотня лет, как сон, мелькнула,

Каплей синею стекла

Со зеленого стекла.

И другую — снова сотня.

Третья чарка — третья сотня.

— Ну, прощай же, милый друг!

— Ну, прощай же, милый друг!

Вышел Лад на чисто поле.

Разлетелось поле в волю.

Где ж невеста, где возок?

Только камень-валунок!

А под камнем белый череп,

Полевому зверю терем.

А над камнем черный ворон,

Полевому зверю ворог.

Ладо ворону в испуге:

Не видал ли, друг, подруги?

Каркнул ворон: померла.

Триста лет, как померла.

Ладо ворону: не надо,

Ворон, ворон, врать не надо!

Ворон Ладу: не воркуй,

Череп в зубы поцелуй.

Ладо к черепу с тоскою:

А в зубах кольцо златое.

Поджидала, обмерла,

Обруч зубками взяла.

Будь ты проклят, милый друг!

Каркнул ворон: милый друг.

Будь ты проклят триста крат!

Каркнул ворон: триста крат!

Будь ты проклят, ворон враг!

Каркнул ворон: ворон враг.

1907

Филин

Гложет ветку старый филин,

Долгим веком обессилен.

Морщит клювом, движет веком.

Был он, был он человеком.

В терему-тюрьме родился,

В воду к матери просился.

Убежал в лесную чащу:

Заманил зеленый пращур.

Рыскал, двигал чернолесьем,

Заливался лаем песьим.

Путал леших голосами,

Древениц водил кругами.

С буйным лесом расставался,

В небо темное вздымался.

Серп серебряный повесил,

Звезды числил, мерил, весил.

Бегал посолонь к зениту,

Раздувал огонь разлитый.

Сеял дождик, нежил зерна,

Расстилал ковер узорный.

И накрылся серой кожей,

Чтоб возлечь на птичье ложе.

12 ноября 1905

Паук

Никнет шатко

Утлый сад.

Воздух давит, как удав,

Пахнет сладко

Сладким соком сонных трав.

Белый гад,

Луновод,

Хороводит небосвод.

Светит прóзелень вокруг.

Белый круг,

Злой паук

Смотрит, губу закусив,

Светосети распустив.

Паутину ткет и ткет,

Ткет и ткет.

До меня спустилась сеть.

Я в сетях

Паука.

На лице и на руках

Паутинки паука.

Мне теперь не улететь.

Я жалка

Перед оком паука.

Белый гад,

Луновод,

Выпьет кровь.

Это — лунная любовь.

И опять,

Бел и тих,

Паутину будет ткать,

Светосети излучать

Для других.

Апрель 1906

Змеюка

Чешуя моя зеленая,

Весной-краснóй рощеная.

Чешую ту я чешу,

Лесом-лешанькой трушу.

На березке, на дубочке

Не листочки,

А чешуйки.

Голова моя седая,

Под сединкой голубая.

Я кажинную весну

Глажу, прячу седину.

Ни на небе облачка,

Ни седого волоска

У змеюки.

Как на речке на Тетере

Разгуляньице теперя.

Через реку пыльный мост,

Ан не мост — змеюкин хвост.

Я сидела, не хотела,

К петухам домой поспела,

Под тулупом-кожухом,

Руку за руку с цветком.

2 мая 1906

Зной

Не воздух, а золото,

Жидкое золото

Пролито в мир.

Скован без молота —

Жидкого золота

Не движется мир.

Высокое озеро,

Синее озеро

Молча лежит.

Зелено-косматое,

Спячкой измятое,

В воду глядит.

Белые волосы,

Длинные волосы

Небо прядет.

Небо без голоса,

Звонкого голоса,

Молча прядет.

Апрель 1905

Береза

Я полюбил тебя в янтарный день,

Когда, лазурью светозарной

Рожденная, сочилась лень

Из каждой ветки благодарной.

Белело тело, белое, как хмель

Кипучих волн озерных.

Тянул, смеясь, веселый Лель

Лучи волосьев черных.

И сам Ярила пышно увенчал

Их сеть листвою заостренной

И, улыбаясь, разметал

В лазури неба цвет зеленый.

14 июня 1906

Клен

Ласкаясь, просила:

— Сруби этот клен,

Сруби, мой любимый!

В нем черная сила,

Он солнца губитель,

Он тьмой напоен.

За кожей палатки

Стояла незримо,

Истомою сладкой

Томима.

И видела стройный

Кленовый

Ствол,

Беспокойный,

Готовый

Упасть.

И теплила страсть,

И таила.

И знойный

Укол

Ощутила,

Когда упал ствол.

Сумерки сгорели.

Тени вечерели.

Милый, он лежал.

Вышила ночь звезды,

Выбросила серп.

Он лежал у верб.

Нежная, подкралась,

Силой налилась.

Низко наклонилась,

Быстро подняла.

Гордая, пошла,

Песней огласилась

Голубая мгла:

Любила я солнце —

Упали лучи горячи.

Любила я небо —

Закапали капли дождя.

Любила раба,

Любила вождя —

Раба, и раба, и раба.

Я кору твою надрежу

И сниму.

Я тебя изнежу,

Обниму.

Я прильну губами

И приникну вся —

Госпожа твоя.

Древеницы

Древеницы в лесу заплетали

Замурудные мхи-волоса.

Высоко пряди-космы взлетали,

Заметали, мели небеса.

«Поцелуй, зацелуй до утомы! —

Молвил той, что постарше была. —

Залучу в золотые хоромы,

В жемчуга облеку до чела».

«Жемчуга моей милой не стоят. —

И подругу целует в уста, —

Мне парчой она небо покроет,

Изукрасит в цветы и цвета».

«Поцелуй, зацелуй до утомы! —

Молвил той, что моложе была. —

Залучу в ЗОЛОТЫЕ хоромы,

В жемчуга облеку до чела».

«Жемчуга моей милой не стоят. —

И подругу целует в уста. —

Мне парчой она землю покроет,

Изукрасит в цветы и цвета».

«Так целуйтесь, милуйтесь на воле!

Молвил старшей и младшей, двоим.

Закачусь в многоцветное поле,

Обнимусь с родником ледяным!»

19 июня 1906

Предки

В космах зеленых, взлохмаченных

Сад и не сад надо мной:

Жизней истраченных

Сход вечевой.

Леший корявыми лапами

Облако цепко схватил,

Сапами, храпами

Тем огласил.

Скорчилась, вся искорявилась,

Клен лешачиха сосет:

Горечь понравилась,

Горькую пьет.

Пялится оком реснитчатым

Пращур в березовый ствол:

В теле крупитчатом

Язву нашел.

Штопать рогожи зеленые

Щур на осину залез,

Нитки лощеные

Тянет с небес.

Прадед над елкой корячится,

Дед зеленя сторожит,

Выглянет, спрячется,

Хвоя дрожит.

Предки меня не чураются,

В космах зеленых снуют.

В жизнь озираются,