Избранные произведения - [11]

   Основана сия над страшным куча адом,

   Наполнена различным гадом,

   Покрыта ядом.

   С великим пастухи в долине были стадом.

   Когда?

   Не думай, что тогда,

   Когда для человека

   Текли часы златаго века,

   Когда еще наук премудрость не ввела

   И в свете истина без школ еще цвела,

   Как не был чин еще достоинства свидетель,

   Но добродетель.

   И, словом, я скажу вот это наконец:

   Реченны пастухи вчера пасли овец,

   По всякий день у них была тревога всяка:

   Вздор, пьянство, шум и драка.

   И, словом, так:

   Из паства сделали они себе кабак ―

   Во глотку,

   И в брюхо, и в бока

   На место молока

   Цедили водку,

   И не жалел никто ни зуб, ни кулака,

   Кабашный нектар сей имеючи лекарством,

   А бешеную жизнь имев небесным царством.

   От водки голова болит,

   Но водка сердце веселит,

   Молошное питье не диво,

   Его хмельняй и пиво;

   Какое ж им питье и пить,

   Коль водки не купить?

   А деньги для чего иного им копить?

   В лесу над долом сим Сатир жил очень близко,

   И тварию их он презренною считал,

   Что низки так они, живут колико низко.

   Всегда он видел их, всегда и хохотал,

   Что нет ни чести тут, ни разума, ни мира.

   Поймали пастухи Сатира

   И бьют сего ―

   Без милосердия ― невинна Демокрита.

   Не видит помощи Сатир ни от кого.

   Однако Пан пришел спасти Сатира бита;

   Сатира отнял он, и говорил им Пан:

   «За что поделали ему вы столько ран?

   Напредки меньше пейте;

   А что смеялся он, за то себя вы бейте,

   А ты вперед, мой друг,

   Ко наставлению не делай им услуг;

   Опасно наставленье строго,

   Где зверства и безумства много».

1769

Шалунья

   Шалунья некая в беседе,

   В торжественном обеде,

   Не бредила без слов французских ничего.

   Хотя она из языка сего

   Не знала ничего,

   Ни слова одного,

   Однако знанием хотела поблистати

   И ставила слова французские некстати;

   Сказала между тем: «Я еду делать кур»[115].

   Сказали дурище, внимая то, соседки:

   «Какой плетешь ты вздор! кур делают наседки».

1781

Пучок лучины

   Нельзя дивиться, что была

   Под игом Росская держава

   И долго паки не цвела,

   Когда ея упала слава;

   Вить не было тогда

   Сего великого в Европе царства,

   И завсегда

   Была вражда

   У множества князей едина государства.

   Я это в притче подтвержу,

   Которую теперь скажу,

   Что россов та была падения причина ―

   Была пучком завязана лучина;

   Колико руки ни томить,

   Нельзя пучка переломить,

   Как россы, так она рассыпалась подобно,

   И стало изломать лучину всю удобно.

1781

Голуби и Коршун

   Когда-то Голуби уговорились

   Избрати Коршуна царем,

   Надежду утвердив на нем,

   И покорились.

   Уж нет убежища среди им оных мест,

   Он на день Голубей десятка по два ест.

1781

Брат и сестра

   Брат ― мот. Сестра его журила

   И говорила:

   «Доколь тебе мотать?

   Пора и перестать!»

   Он ей ответствовал: «Во злой живу я доле.

   Но только ты, сестра, отстанешь от любви ―

   И я мотать не буду боле.

   Поступком ты своим дорогу мне яви,

   И в постоянстве жить по гроб мы будем оба».

   Сестра ответствует: «Мотать тебе до гроба!»

1781

Петербург. Проспект по реке Фонтанке от грота и Запасного дворца на полдень

Гравюра Г. Качалова по рисунку М. Махаева.

1753 г.

Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.

СКАЗКИ

Сказка 1 [116]

   Мужик у мужика украл с двора корову

   И, в городе продав, камку[117] себе купил.

   Купил и к празднику скроил жене обнову.

   С другого он двора быка себе стащил

   И, ласку показав хозяюшке сугубу,

   Сшил бострок[118], а теперь купил ей кунью шубу.

   Молодка, на себя надев такой наряд,

   Уж не работала, прелестна быть старалась

   И двум детинушкам угодна показалась.

   Они нечаянно нашли как будто клад.

   Подпали молодцы, она не покренилась.

   На что же и наряд, когда бы не склонилась?

   Один из них был тот, чей бык намнясь пропал,

   Другой, ― корова чья намнясь с двора пропала.

   Молодка таинства в себе не удержала,

   Как тот, так и другой про воровство спознал,

   Перед судьею тать подробно обличился.

   Не знал, как вышло то, однако повинился.

   Побит. И велено, как суд определил,

   Чтоб тотчас он быка с коровой заплатил.

   Как не тужить ему? Он плакал без отрады,

   Пришло на рынок несть все женины наряды.

   «Не плачь, любезный муж, ― речь женина была, ―

   Тебя мне только жаль, а я свое взяла».

1755

ЭПИГРАММЫ

«Ты очень ей любим, она в твоей вся воле…»

Ты очень ей любим, она в твоей вся воле,

Да только тридцать есть, которых любит боле.

1756

«Коль мыслишь, я любовь свою к тебе скончала…»

Коль мыслишь, я любовь свою к тебе скончала.

Так ищешь тут конца, где не было начала.

1756

«Милон на многи дни с женою разлучился…»

Милон на многи дни с женою разлучился,

Однако к ней еще проститься возвратился.

Она не чаяла при горести своей,

Что возвратится он опять так скоро к ней,

Хотя ей три часа казались за неделю,

И от тоски взяла другого на постелю.

Увидя гостя с ней, приезжий обомлел.

Жена вскричала: «Что ты, муж, оторопел?

Будь господин страстей и овладей собою;

Я телом только с ним, душа моя с тобою».

1756

«Я обесчещена», — пришла просить вдова…»

«Я обесчещена», — пришла просить вдова.

Однако знал судья, кто просит такова.