Избранные произведения - [18]

Не могут быстроты геройския сдержать…

Всё хочется словам высоким подражать.

Уймися, мой гудок, ведь ты гудишь лишь вздоры,

Так надобно ль тебе высоких слов наборы?

Посредственная речь тебе теперь нужна,

И чтобы не была надута, ни нежна;

Ступай своим путем, последуя Скаррону,

Скорее, может быть, достанешь ту корону,

Которую певцам парнасский бог дает.

Герой купеческий ямских героев бьет

И нумерит им всем на задницах пашпо́рты,

Трещат на ямщиках рубашки там и по́рты.

Все думали, что он в руках несет перун

И что он даст бойцам последний карачун;

Но вдруг лишился бой сего ужасна вида,

Когда пришел герой под сению Эгида,

Сокрытый им от всех смотрителей очей, —

То был под шапкою своею Елисей;

Не видим никому, он бой переменяет,

Смутил в единый час купцов и прогоняет,

Трясется от него их твердая стена,

А он на них кладет кровавы знамена.

От кулаков его все на розно делятся,

Не сотни перед ним, но тысящи валятся!

Победа к ямщикам прешла в единый миг,

И Елисей уже бойца того достиг,

Который воевал как черт меж ямщиками:

Уже разит его Елеська кулаками,

И множество ему тычков в глаза влепил,

Которыми его разбил и заслепил,

Свалился, яко дуб, секирою подсечен,

Лежит, Еле́сею разбит и изувечен;

Трикраты он себя с песку приподымал,

Трикраты на него он паки упадал

И наконец на нем лежит и чуть-чуть дышит

И Елисееву победу тамо пишет,

А попросту песок он задницей чертил,

Но встать с него в себе он сил не находил.

Движенья таковы всех к жалости подвигли,

Товарищи его тотчас к нему достигли,

Полмертвого бойца в кабак перенесли

И там ему вина на гривну поднесли,

Которым дух его ослабший ободрили

И паки тем ему дыханье возвратили.

Исправился купец, идет из кабака,

Вторично он в бою попал на ямщика;

Тут паки на него насунулся Елеся,

И паки, раз ему десятка два отвеся,

Сильнее прежнего он дал ему толчок,

Он паки задницей повергся на песок;

Но так уже ямщик купца туда запрятал,

Что весь седалища в нем образ напечатал,

И сказывают все, кто ходит в тот кабак,

Что будто и поднесь в песке тот виден знак.

Ямщик, сразя его, разить всех начал встречных,

Умножа за собой подбитых и увечных,

Загнал в трущобу всех купеческих повес,

И словом, он тогда был храбр, как Ахиллес.

Но можно ли кому с свирепым спорить роком!

Не знаю, кто с него сшиб шапку ненароком,

А он с открытою главою стал, как рак.

Хотел было бежать с побоища в кабак,

Но тут его свои, бегущего, схватили,

Свели во свой приказ и на цепь посадили.

Сбылася истина Зевесовых речей —

Елесеньке весь лоб подбрили до ушей;

Какой бы это знак, куда Елесю рядят,

Неу́жели его и впрямь во службу ладят?

Увы, то истина! был сделан приговор:

«Елеська как беглец, а может быть и вор,

Который никакой не нес мирския платы,

Сведен в военную и отдан там в солдаты».

1769

Вид Большого бассейна в Верхнем саду в Петергофе.

Гравюра А. Ухтомского с оригинала С Щедрина. 1800-е годы.

Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.

НРАВОУЧИТЕЛЬНЫЕ БАСНИ

Повар и Портной

Удобней повару и жарить, и варить,

Как о поваренном портному говорить.

Не знаю было где, в Литве ли, или в Польше,

Тот ведает про то, кто ведает побольше;

Я знаю только то, что ехал Пан,

А ехал из гостей, так ехал пьян.

Навстречу вдруг прохожей,

И сшелся с Паном — рожа с рожей.

Пан спесью и вином надут.

Под паном двое слуг коня его ведут.

Конь гордо выступает,

Пан в спеси утопает,

Подобно как петух.

За паном много едет слуг.

А встретившийся с ним в одежде и́дет скудной.

Пан спрашивал его, как человек рассудной:

«Какое ремесло имеешь за собой?»

«Приспешник, государь, стоит перед тобой».

«Коль так, ответствуй мне, доколь не плюну в рожу:

Когда Приспешник ты, так знаешь ли ты вкус,

Что почитаешь ты за лучший кус?»

«У жареного поросенка кожу», —

Ответствовал Приспешник так.

«Ты — повар не дурак,—

Пан говорил ему, — и дал ответ мне смело;

Поэтому свое ты прямо знаешь дело».

И по словах его Пан щедро наградил,

Подобно как отец, хотя и не родил.

Приспешник с радости мой, поднимая ноги,

Помчался вдоль дороги.

Навстречу Повару дорогой шел одной —

А кто? Портной.

Знакомцы оба.

Притом же и друзья, хотя и не до гроба,

Однако же друзья.

«Куда ты, брат Илья,

Бежишь поспешно?»

Другой ответствует: «Теперь уж я

   Скажу смеленько, брат, что мастерство приспешно

Получше твоего;

Не знаешь ничего

Ты, пьяница Петрушка,

Что будет у Ильи великая пирушка!

Взгляни на мой карман.

Довольны мы с женою оба,

И не прожить нам с ней до гроба,

Что дал нам Пан,

Который лишь теперь проехал пьян».

И вытянул мешок со златом он с лисенка:

«Вот что от пана я достал за поросенка!»—

И денежки в мешечке показал,

Притом всё бытие приятелю сказал.

Портной, на деньги глядя, тает,

Из зависти он много их считает

И помышляет так:

«Конечно, Пан — дурак,

Что дал за поросенка

Мешок он золота с лисенка;

И сам я побегу

И господина настигу;

И если мудрость вся лишь в коже поросячей,

Так я его обрею, как подьячий».

Сказав сии слова,

Пустилась в путь безумна голова.

Пан ехал тихо,

Портной бежал мой лихо

И вмиг

Боярина настиг.

Кричит: «Постой, боярин!

Я не татарин

И не срублю;

Я не имею сабли,

Не погублю.

Все члены у меня в бежании ослабли.

Приспешник я, не вор».

Пан слышал разговор

И, видя за спиною

Бегущего не вора с дубино́ю,

Коня сдержал.