Избранные произведения. II том - [1114]

— Ты кто? — проскрежетал сеньор Пия, не отводя неподвижного взгляда и не переставая покачиваться.

— Меня зовут Тейр Окс, — промямлил Тейр, еле справляясь с распухшим ртом. — Брат капитана Ури Окса. Я добрался сюда, чтобы увидеться с братом, но его убил сеньор Ферранте. — Он уже столько раз повторял все эти слова, что они прозвучали свинцово и безразлично.

— Брат Ури? Правда? — Взгляд сеньора Пия стал пронзительным. — Да, он упоминал брата… Я видел, как он погиб.

— В письмах он иногда называл ваше имя, сеньор Пия. — Тейр почтительно наклонил голову. Ури и кастелян вместе служили у герцога Сандрино, занимая важные должности, и, наверное, встречались каждый день.

— Ури был хороший малый, — сказал сеньор Пия, глядя теперь прямо перед собой. — Иногда он помогал мне ловить нетопырей в пещерах к западу от озера. После рудника ему пещеры не страшны, говаривал он. — Его пальцы теребили серебряную вышивку на вороте туники — узор из крохотных летучих мышей, рассмотрел теперь Тейр, соприкасающихся кончиками развернутых крыльев. Такая же вышивка окаймляла рукава. Работа дамы Пии?

— А? — неопределенно отозвался Тейр, памятуя исступление, в которое накануне впал сеньор Пия при упоминании этих летающих зверьков.

— В нетопыре суть, знаешь ли. Умнейшие создания. По-моему, человек мог бы летать не хуже них, если бы придумать крылья легкие, но крепкие… Кожа оказалась слишком тяжелой даже для рук Ури, привыкших к мечу и щиту. В следующий раз испробую пергамент… А ты знаешь, что летучие мыши поедают болотных комаров, которые нас изводят? Шерстка у них мягонькая, как у кротов. И они приучаются не кусать кормящую их руку. В отличие от людей. — Кастелян мрачно задумался. — Подумать только, что люди считают их злом, раз они летают, по ночам. Только поэтому! Тогда как люди совершают убийства при свете дня, лицемеры!

— Конечно, и они создания Божьи, — осторожно ответил Тейр.

— А! Приятно встретить человека, свободного от глупого суеверия.

— Я часто видел летучих мышей в старых штольнях. От них вреда не больше, чем от кобольдов.

— Так ты рудокоп? А да, Ури говорил. И темноты не боишься? Молодец! — Кастелян повеселел. Товарищеские чувства, которые сеньор Пия питал к летучим мышам, больше походили на увлечение, чем на помешательство, если бы не странный огонек, который вспыхивал в его глазах при их упоминании.

— Я… видел утром даму Пию, — сказал Тейр еще более нерешительно. — Как будто с ней все хорошо. Она преданно остается с герцогиней и мадонной Джулией. Ферранте держит их всех вместе в северной надвратной башне.

— В моих комнатах, — сказал кастелян. — А! — Он напрягся, смахивая слезы и кусая пальцы. Красные глаза теперь смотрели куда-то внутрь.

Тейр стиснул руки. Помешан кастелян или нет, но он уже дважды заведомо выбирался из этой темницы.

— Мой брат… — начал он и умолк. Раздался скрип кожи, рыгание, тщетно подавляемое. Напротив на скамье у стены сидел лозимонский страж, смотрел на них и слушал. Левая его рука была забинтована, а лицо носило следы синяков недельной давности, но к его поясу был пристегнут короткий меч. Тейр сжал губы. Какого черта, пусть слушает во все уши! — Тело моего брата лежит в помещении прямо под нами, — продолжал он, повысив голос. — Ферранте и Вителли творят над ним какое-то черное колдовство. Такое черное, что за него гореть и гореть. — Он еще повысил голос. — И гореть с ними будут все их пособники! — Ему показалось, что страж вздрогнул. — И еще они похитили труп Просперо Бенефорте, мастера мага. Хотят сделать его рабом кольца сеньора Ферранте!

— А! — рассеянно сказал сеньор Пия. — Я видел эту комнату. Так вот, значит, что они затевают!

— Все будете гореть! — заорал Тейр, повернувшись к стражу, а потом снова скорчился, закашлявшись от такого усилия. Наверное, он выглядит таким же помешанным, как кастелян. Тут он понизил голос до шепота. — Сеньор Пия, помогите мне! Они удерживают дух бедного Ури с помощью его тела и намерены навлечь на него вечную погибель. Он их пленник, и даже после смерти ему угрожает страшная опасность. Я… я должен освободить его так или иначе. И мастера Бенефорте тоже.

— А! — сказал кастелян, поднимая брови. — Освободить! В том-то и соль, верно?

Тейр растерянно умолк. Кастелян сгорбился, отвернулся и принялся снова грызть одеяло, глядя и никуда. «Он безумен. Все бесполезно!» Тейр вздохнул, но продолжал, нащупывая:

— Сеньор Асканио… герцог Асканио пока в безопасности у аббата Монреале в монастыре Святого Иеронима, где их осаждают лозимонцы. — Но сеньор Пия промолчал. — …Аббат Монреале наложил заклятие на нетопырей, сделав их своими лазутчиками, но не знаю, добрались ли они сюда.

— А! — воскликнул кастелян. — Сам видишь, какие они хорошие и кроткие создания, раз служат святому отцу. Монреале знает! — Он умудренно кивнул и укусил одеяло. Тейр привалился к стене в отчаянии, вновь сполна ощущая, как болит его тело.

Очнуться его заставили шаги и голоса, приближающиеся по коридору. Перед решеткой возникли двое дюжих лозимонцев, а за ними появился мессер Вителли в своем красном одеянии. Вителли держал флакончик из зеленого стекла, оплетенный соломой. Коротышка вперил взгляд в Тейра, зевнул и пососал нижнюю губу.