Избранные произведения. II том - [1099]

— Наши в Бруинвальде такие же, — согласился Тейр. Смутная фигурка мелькнула и укрылась за ножкой поближе к Тейру. Блеснули глаза-бусины.

— Я как-то изловил одного, — припомнил Бенефорте. — Заставил принести мне самородного серебра и бериллов. Он утверждал, что золота в здешней земле нет ни крупицы. В конце концов я его отпустил, а его родичи стали опасливее и держались от моей мастерской подальше. Больше они мне не досаждали.

— По-моему, их приманивает молоко. Ведь его у них под землей нет. То есть в наших горах. Иногда они крадут его из ведер, оставленных без присмотра, после того как коров или коз подоят. Ну, и кормилица в деревне — ей плохо пришлось, когда у нее нашли серебряные самородки. Обвиняли ее, что она их украла или спала с рудокопами, которые украли их из рудника. А она отвечала, что получала их от кобольдов за свое молоко.

— Молочко! — Донесся из-под ножки тонкий голосок, полный надежды. — Мы любим молочко!

— Я поставил молоко приманкой в мою ловушку для кобольдов, — согласился Бенефорте. — Дома у тебя они едят почти только хлеб из поганок, которые выращивают под землей возле своих селений. Молоко для них лучше вина. Мне не приходилось слышать, чтобы они крали вино.

— Моя матушка тайно ставит для них молоко в канун Дня Всех Святых, — признался Тейр. — С молитвой об избавлении от бед в руднике. Брат Гларус не одобрил бы. На следующий день плошка всегда сухая.

— Они плавают в каменной толще, точно человек в реке. Странно. — В голосе Бенефорте появилась и решительность. — Теперь я могу их видеть. Хотя мои глаза… Вижу все вокруг, вижу сквозь камень. С тех пор как сюда приехал Вителли, под замком все время болтается полдесятка обитателей каменных недр. Приехал и начал… свою деятельность. По-моему, он их тревожит.

«Вителли нас всех тревожит».

Из-за ножки высунулся палец-прутик, указывая на блюдце с молоком.

— Это не ловушка, господа хорошие? — раздался голосок. — Оно ведь вам не нужно, а?

— Молоко не мое, — ответил Тейр. — Так что пей, если хочешь. Вителли поставил его тут для змеи. Но не пеняй на меня, если оно отравлено.

— Вам требуется моя солонка, — самодовольно заметил Бенефорте.

Тейр взглянул на стол:

— Они забрали ее с собой.

Литое золото! Уж конечно, Ферранте поберег бы ее и без магических свойств.

— А нужна ли мне теперь соль, чтобы распознать… — задумчиво продолжал голос Бенефорте. — Глаза у меня широко открыты, и если я осмелюсь взглянуть…

Тейр ничего не увидел, но волоски у него на руках встали дыбом. Он ощутил чье-то присутствие возле блюдечка. Белая матовая поверхность пошла рябью.

— Вителли подмешал туда опиума, чтобы усыпить змею, — сообщил голос Бенефорте. — Смогу ли я… Посмею ли я…

Над поверхностью молока взметнулось синеватое пламя, втянулось колышущейся лентой и погасло.

— Теперь оно очищено, — сказал Бенефорте. В голосе у него звучало торжество. — Я бы не сумел сделать этого, пока был задавлен своей плотью.

Тейр тревожно покосился на чертеж и нечистые остатки черного жертвоприношения в его центре. «Ты вчера бы не сумел, бьюсь об заклад!» Кобольд настороженно подкрался к блюдечку.

— Благодарю тебя, господин хороший, — сказал он Бенефорте. Где бы тот ни находился.

Второй кобольд, а затем и третий просочились сквозь камень рядом с первым. Все они встали на четвереньки, опираясь на корявые лапки, и принялись лакать молоко точь-в-точь три тощие амбарные кошки. Эти кобольды с холмов были более светлыми, чем гранитно-серые человечки Бруинвальда, и отливали желтизной монтефольских песчаников. Оба новопришедших были совсем голыми, но их вожак носил фартук, почти такой же, как его горные родичи. Молоко в блюдечке быстро убывало, затем вожак поднял блюдечко (величиной с его голову) и вылизал дочиста. Черные глаза над краем пристально посмотрели на Тейра, и почти сразу же все трое исчезли в камне, даже «спасибо» не сказав.

Тейр замигал и снова подергал дверь. Она осталась запертой.

— Мастер Бенефорте? Как мне спасти вас? И моего брата? «И себя».

— Я слабею, — еле слышно произнес призрачный голос. — И не могу больше говорить.

Тейр грустно решил, что тень мастера Бенефорте уклоняется от ответа. Плохо! Он старался думать, преодолевая усталость, от которой его лицо окостеневало, а в голове будто клубился, туман. Ноги его еле держали.

Ощупал тунику. У него еще оставалось два маленьких уха… Даже три, если он отыщет место получше для того, которое оставил на чердаке конюхов. Аббат Монреале особенно настаивал, чтобы он попробовал каким-то образом передать одно герцогине, заключенной в башне. Что же, вниз он добраться сумел. Монреале надлежало бороться с черной магией. Тейру надлежало выполнять приказания Монреале. Если сумеет. Он стиснул зубы.

Прежде чем думать, как проскользнуть мимо стражи, ему необходимо было найти способ выбраться из этой комнаты. На столе и полках лежало много странных инструментов. На крайний случай можно просто взломать проклятый замок. Но когда Тейр подошел к двери с первым попавшимся шилом в руке, оказалось, что ему никак не удается вставить острие в скважину или подцепить им шляпку гвоздя. Замок был заклят, защищен так, словно его накрыли невидимым небьющимся стеклом Призраку Бенефорте, естественно, это помехой не было. Призрак Бенефорте мог проходить сквозь стены, когда ему заблагорассудится. Тейр скрипнул зубами.