Избранные произведения - [16]

От муки разорваться грудь готова,

А в голове бунтуют снова

Одна другой безумнее мечты.

Я гнал их прочь, обуздывая властью

Моей любви глубокой и святой;

В борьбу и в долг я верил, веря счастью,

Из тьмы греха исторгнут чистой страстью,

Я был царем над ней и над собой.

Я, мучался, ревнуя и пылая,

С тобою был спокоен, чист и тих,

Я был с тобою свят, моя святая!

Я не роптал — главу во прах склоняя,

Я горько плакал о грехах своих.

Прощай, прощай!.. вновь осужден узнать я

На тяжкой жизни тяжкую печать

Не смытого раскаяньем проклятья…

Но, испытавший сердцем благодать, я

Теперь иду безропотно страдать.

(1857)

«Ничем, ничем в душе моей…»

Ничем, ничем в душе моей

Заветной веры ты не сгубишь…

Ты можешь полюбить сильней,

Но так легко ты не разлюбишь.

Мне вера та — заветный склад,

Я обхватил его руками…

И, если руки изменят,

Вопьюсь в безумии зубами.

Та вера — Жизнь души моей,

Я даром не расстанусь с ней.

Тебя любил я так смиренно,

Так глубоко и так полно,

Как жизнью, новой озаренной

Душе лишь раз дано.

Я все, что в сердце проникало

Как мира высшего отзыв,

Мир ум восторгом озаряло, —

Передавал тебе бывало,

И ты на каждый мой порыв

Созвучьем сердца отвечала.

Как в книге, я привык читать

В душе твоей и мог по воле

Всем дорогим мне наполнять

Страницы, белые дотоле.

И с тайной радостью следил,

Как цвет и плод приносит ныне

То, что вчера я насадил

В заветной, девственной святыне.

Я о любви своей молчал,

Ее таил, как преступленье…

И в жизни строгое значенье

Перед тобой разоблачал.

А все же чувствовал сами

Невольно оба мы не раз,

Что душ таинственная связь

Образовалась между нами.

Тогда… хотелось мне упасть

К твоим ногам в порыве страсти…

Но сила непонятной власти

Смиряла бешенную страсть.

Нет! Не упал бы я к ногам,

Не целовал бы след твой милый,

Храня тебя, хранимый сам

Любви таинственною силой…

Один бы взгляд, один бы звук,

Одно лишь искреннее слово —

И бодро я пошел бы снова

В путь одиночества и мук.

Но мы расстались без прощанья,

С тоской суровой и немой,

И в час случайного свиданья

Сошлись с холодностью сухой;

Опущен взгляд и чинны речи,

Рука как мрамор холодна…

А я, безумный, ждал той встречи,

Я думал, мне простит она

Мою тоску, мои мученья,

Невольный ропот мне простит

Греховный стон ожесточенья!

(1857)

«Мой ангел света! Пусть пред тобой…»

Мой ангел света! Пусть пред тобой

Стихает все, что в сердце накипит;

Немеет все, что без тебя порою

Душе тревожной речью говорит.

Ты знаешь все… Когда благоразумной,

Холодной речью я хочу облечь,

Оледенить души порыв безумный —

Лишь для других не жжется эта речь!

Ты знаешь все… Ты опускаешь очи,

И долго их не в силах ты поднять,

И долго ты темней осенней ночи,

Хоть никому тебя не разгадать.

Один лишь я в душе твоей читаю,

Непрошенный, досадный чтец порой…

Ты знаешь все… Но я, я также знаю

Все, что живет в душе твоей больной.

И я и ты давно друг друга знаем,

А между тем наедине молчим,

И я и ты — мы поровну страдаем

И скрыть равно страдание хотим.

Не видясь, друг о друге мы не спросим

Ни у кого, хоть спросим обо всем;

При встрече взгляда лишнего не бросим,

Руки друг другу крепче не пожмем.

В толпе ли шумной встретимся с тобою,

Под маскою ль подашь ты руку мне —

Нам тяжело идти рука с рукою,

Как тяжело нам быть наедине.

И чинны ледяные наши речи,

Хоть, кажется, молчать нет больше сил,

Хоть так и ждешь, что в миг подобной встречи

Всё выскажешь, что на сердце таил.

А между тем, и ты и я — мы знаем,

Что мучиться одни осуждены,

И чувствуем, что поровну страдаем,

На жизненном пути разделены.

Молились мы молитвою единой,

И общих слез мы знали благодать:

Тому, кто раз встречался с половиной

Своей души, — иной не отыскать.

(1857)

«О, говори хоть ты со мной…»

О, говори хоть ты со мной,

Подруга семиструнная!

Душа полна такой тоской,

А ночь такая лунная!

Вон там звезда одна горит

Так ярко и мучительно,

Лучами сердце шевелит,

Дразня его язвительно.

Чего от сердца нужно ей?

Ведь знает без того она,

Что к ней тоскою долгих дней

Вся жизнь моя прикована…

И сердце ведает мое,

Отравою облитое,

Что я впивал в себя ее

Дыханье ядовитое…

Я от зари и до зари

Тоскую, мучаюсь, сетую…

Допой же мне — договори

Ты песню недопетую.

Договори сестры твоей

Все недомолвки странные…

Смотри: звезда горит ярчей…

О, пой, моя желанная!

И до зари готов с тобой

Вести беседу эту я…

Договори же мне, допой

Ты песню недопетую.

(1857)

Цыганская венгерка

Две гитары, зазвенев,

Жалобно заныли…

С детства памятный напев,

Старый друг мой — ты ли?

Как тебя мне не узнать?

На тебе лежит печать

Буйного похмелья,

Горького веселья!

Это ты, загул лихой,

Ты — слиянье грусти злой

С сладострастьем баядерки —

Ты, мотив венгерки!

Квинты резко дребезжат,

Сыплют дробью звуки…

Звуки ноют и визжат,

Словно стоны муки.

Что за горе? Плюнь, да пей!

Ты завей его, завей

Веревочкой горе!

Топи тоску в море!

Вот походка по баскам

С удалью небрежной,

А за нею — звон и гам

Буйный и мятежный.

Перебор… и квинта вновь

Ноет-завывает;

Приливает к сердцу кровь,

Голова пылает.

Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка,

С голубыми ты глазами, моя душечка!

Замолчи, не занывай,

Лопни, квинта злая!

Ты про них не поминай…

Без тебя их знаю!

В них хоть раз бы поглядеть

Прямо, ясно, смело…

А потом и умереть —

Плевое уж дело.

Как и вправду не любить?

Это не годится!

Но, что сил хватает жить,