Избранные - [65]

Как я уже говорил, близилось рождество, и мне хотелось, как всегда, собрать друзей. Я решил заранее заказать в «Атлантике» столик и пригласить самых близких людей.

Я позвонил Бетете:

— Какие новости? Как продвигаются мои дела?

— Хорошо, очень хорошо. Как только станет что-либо ясно, я проинформирую вас.

— Не сможете ли вы вместе с Исольдой прийти в «Атлантик»? Мы бы вместе отпраздновали рождество.

— Встретимся сегодня и поговорим. Мне надо посоветоваться с женой.

Вечером он приехал ко мне с бутылкой коньяка — это был его рождественский подарок — и заявил с неизменной улыбкой, что он сожалеет, но неотложная встреча мешает ему принять мое приглашение. Бетета, как всегда, оставался человеком высшего круга.

Я позвонил Лаинесу:

— Дон Диего! Не сможете ли вы принять мое приглашение и приехать в «Атлантик» на ужин вечером 24 декабря?

— Совершенно исключено, сеньор К., — ответил тот. — Очень сожалею, очень. Но мы всегда встречаем этот праздник в семье, с женой и с матерью.

Я позвонил Мануэлю.

— Нет, не могу. Но нам было бы очень приятно увидеть вас днем у себя, в Эль Пинаре, на обеде.

— Благодарю. Я прибуду к часу.

Мануэль воспользовался случаем и пригласил на обед ветеринара, который должен был отобрать лучшие экземпляры из стада поместья на предстоящую выставку. Мы беседовали с врачом до позднего вечера. Супруга Мануэля сразу же после обеда удалилась за покупками, так как в тот же день в Эль Пинаре должен был состояться прием.

И только мой врач, доктор Фаусто, с присущим ему цинизмом, которым он славился в кругах Jla Кабреры, открыл мне глаза:

— Приходите вечером в бар «Лас Агилас», там поговорим. Сейчас я ничего не могу сказать.

Недорогой бар был набит народом. С огромным трудом мы нашли столик в дымном углу. Разговаривать было почти невозможно: от стойки неслись оглушительные крики.

— Послушайте, сеньор К., — сказал мне доктор. — Я вас глубоко уважаю, но не могу рисковать. Тем более в таком месте, как клуб «Атлантик»… Ведь ваше имя фигурирует в «черном списке», и все об этом знают! Особенно после скандала в «Ла Сентраль».

Мне нечего было возразить доктору. Я смотрел на него без всякого удивления. Он, видя мою реакцию, которой, по всей вероятности, ожидал, положил мне на плечо руку. Потом вынул ключи, бросил их на стол и сказал, улыбаясь:

— Не стройте никаких иллюзий о встрече праздника в публичном месте. Вот вам ключ от моего дома. Вы знаете, он находится в северной части города. Меня не будет всю неделю. В доме лишь старая служанка, глухая как могила. Найдите себе подружку и проведите с ней праздник вдвоем. Рекомендую вам комнату, которая выходит на реку… В домашнем баре стоят напитки, у патефона вы найдете пластинки с последними болеро.

— Благодарю вас от души, но право же…

Однако в глубине души мысль о том, что сегодня же или в крайнем случае завтра я смогу отправиться в этот дом, чуть ли не заставила вырвать ключ из рук доктора. Но извечное ханжество протестанта вынуждало меня скрывать подлинные чувства.

— Возьмите этот ключ, сделайте мне праздничный подарок. Иначе я буду чувствовать себя неловко за мое предложение.

Я взял ключ и поблагодарил доктора Фаусто, добавив, что делаю это, только чтобы угодить ему.

В тот же вечер, когда мы, как обычно, ехали с Ольгой в автомашине, я сказал ей:

— А у меня для тебя есть сюрприз — нам с тобой повезло на «благотворительном базаре для бедных детишек».

«Благотворительные базары» — столь популярные в рождественские дни — проводятся якобы в пользу нищих детей.

— Что же это? Ты собираешься мне что-то подарить?

— Видишь эту бутылку шампанского? Мы выпьем ее с тобою в «Корабле», так называется дом моего приятеля. Огромный красивый дом. Ты таких еще и не видела. За садом — река. А в доме огромные окна, чтобы можно было бы любоваться звездами.

Ольга засмеялась:

— Я сегодня как раз надела красное платье. Ты говорил, что оно тебе нравится.

— Ты похожа на королеву, которая осчастливит обездоленных на их празднике! Самая настоящая королева!

Машина наша медленно продвигалась между дикими вишнями. Я держал Ольгу за руку.

— Мне всегда так нравились твои руки, — говорил я. — Они были моими первыми друзьями. Наше сближение началось с рук.

— У меня красивые руки? Но ведь они слишком большие, как у мужчины.

Это правда — удивительно, что у столь нежного создания были такие крупные руки, они совершенно не гармонировали с ее хрупкой фигурой. Ольга впервые говорила о своем недостатке.

— Пусть твои руки не очень красивы, зато они не тщеславны, а главное — верны.

Мы подъехали к самым дверям дома доктора Фаусто и быстро вошли, опасаясь ненужной встречи. Никого не было. Я опустил занавеси в гостиной и пошел за льдом и бокалами для нашего праздника — праздника обездоленных.

Ольга никогда не пробовала шампанского, она с удивлением следила за моими приготовлениями. Когда из бутылки с оглушительным хлопком вылетела пробка, Ольга сказала:

— Давай сделаем по глотку шампанского и поцелуемся. Я видела это в одном фильме.

И она поцеловала меня, осторожно перелив в мой рот вино. Действительно ли она видела это на экране?

— Твоя любовь кажется мне чудесным даром! Иногда я сомневаюсь, наяву ли все? Ты столько заставила меня ждать, столько времени могла пробыть без меня…