Избранные - [14]

«Впрочем, — возразил он сам себе, — не стоит поддаваться живучим стереотипам. К тому же, вероятнее всего, „мечтатели“ и впрямь люди небольшого достатка, просто их председателю повезло — наверное, работает в солидной фирме со всеми вытекающими последствиями».

«Навороченная» дверь (Ворохов уже видел такие: снаружи декоративный пластик с изумительными дымчатыми разводами, внутри — лист натуральной брони) предупредительно распахнулась перед самым его носом.

— Андрей Витальевич? Ждем, ждем! — Цветущего вида господин с ухоженной бородкой отступил назад и, когда гость вошел, протянул руку: — Позвольте представиться: Неведомский, Кирилл Ильич. Некоторым образом председатель «Мечты».

— Главный мечтатель? — улыбнулся Ворохов.

— Ну что вы! Мой пост — чистая формальность. Мы тут все равны. В запале и мне такого могут наговорить… Снимайте ботиночки, курточку. Так-с… А теперь — милости прошу!

Ведомый хозяином, Ворохов вошел в зал и обомлел. За столом, накрытым, как на свадьбу, восседали люди, ничуть не похожие на всклокоченных фанатиков, которые бродят по букинистическим магазинам в надежде отхватить по дешевке раритетное издание Бунина. Мужчины в строгих костюмах (двое — с «бабочками»), дамы — если и не в вечерних туалетах, то уж никак не в местном или азиатском ширпотребе.

— И вы всегда так собираетесь? — сглотнув слюну, спросил Ворохов. Ему бы, конечно, невероятно польстило, если бы хозяин ответил: «Нет, только ради вас!» Но возможно ли?..

— Грешен, люблю угостить хороших людей, — обтекаемо ответил Кирилл Ильич. — Да и что тут такого особенного? Ни омарчиков, ни икорочки… так, что бог послал. Господа, вот и Андрей Витальевич! Прошу любить и жаловать.

«Мечтатели» вставали и представлялись. Ворохов запомнил только, что одного господина в «бабочке», пухленького и розовощекого, зовут Алексеем Петровичем Стадником, а второго, худого и нервного, похожего на пианиста, — Леонидом Сергеевичем Гудковым. От остальных поначалу остались лишь фамилии, бессистемно всплывающие в мозгу: «Лучинский, Васильева, Юричев, Пичугина, Березин, Ершов…»

— Садитесь, любезный Андрей Витальевич, вот сюда, — ворковал хозяин. — Вот мы вам стульчик приготовили. А теперь прошу всех наполнить бокалы!

Ворохов с удовлетворением отметил, что из напитков на столе было только белое сухое вино. Как будто устроители банкета, зная, что званый гость на дух не переносит ничего высокоградусного, расстарались специально для него! Но в это было уже совсем невозможно поверить.

— Прошу внимания! — Кирилл Ильич поднялся с бокалом в руке. — Итак, нас почтил своим присутствием Андрей Витальевич Ворохов. Удивительнее всего то, что это имя до сих пор мало кому известно. Вот в такое время живем, господа. Трижды прав был поэт, говоря: «Бездарности пробьются сами». И пробились! Вы только посмотрите, какой халтурой завалены книжные магазины. Критика, конечно, не замечает этих опусов: стоит ли, так сказать, указывать горбатому на его физический недостаток? А вот читатели, из которых за последнее время начисто выбили хороший вкус, вновь, как в некрасовские времена, несут с рынка «милорда глупого». Именно сейчас легче всех проглядеть подлинный талант. Без поддержки он осыплется, как пустоцвет, не дав плодов. Книг, разумеется. Итак, талантам надо помогать. Именно для этого и было создано в свое время наше общество.

«Ого! — подумал Ворохов. — Кем вы себя мните? Вот уж подлинно — „мечтатели“! Даже у настоящего воротилы замучаешься выпрашивать деньги на издание одной-единственной книжки, а тут…»

— Все мы несказанно благодарны нашему Алексею Петровичу, — продолжал хозяин. — Именно он обратил внимание на некое произведение, путешествующее по Сети. Насколько я понимаю, Андрей Витальевич рассылал свой текст по редакциям на дискетах. Его отвергали, но кто-то не удержался, сделал копии, показал знакомым, те — своим знакомым, и пошло-поехало Короче говоря, как Москва не могла не загореться после входа французов, так и повесть Андрея Витальевича не могла не попасть во «всемирную паутину». Мы стали периодически копаться в Сети и были вознаграждены еще не раз. Но вот парадокс! Каемся, мы лишь недавно узнали, что господин Ворохов — наш земляк!

«Странно, — подумал Андрей. — Неужели это было так трудно для людей, которые утверждают, что их главная задача — разыскивать авторов, пишущих „в стол“? Чем же они вообще занимались до этого? Кому помогли? А у меня ведь не так мало знакомых литераторов или хотя бы считающих себя таковыми. Но никто об этой „Мечте“ и слыхом не слыхивал».

— Произведения Андрея Витальевича переворачивают все наши представления о жанрах беллетристики. — Тон оратора стал патетическим. — В сущности, он уже много лет пишет одно-единственное произведение — величественную сагу о Космосе. О Космосе с большой буквы, а вовсе не о том околоземном пространстве, где снуют спутники и болтаются орбитальные станции. Звезды, скопления, галактики, квазары, их рождение, огненное существование, угасание, смерть — все это подано так, что ты, кажется, слышишь изливающуюся на тебя мелодию. Подлинная музыка сфер! Нет, недаром одну из своих ранних повестей он назвал «Струны мироздания»…