Избранные эссе 1960-70-х годов - [72]
Вот фрагмент одного письма ко мне:
“Вскоре после этого я провела месяц на благоухающем лавандой островке у побережья Далмации. Я нашла комнату в рыбацкой хижине и таких же, как я, туристов, которые мне понравились. С ними я и проводила большую часть времени: мы ныряли в аквалангах с моторной лодки, взятой напрокат, устраивали пикники с жареной скумбрией и свежевыпеченным плоским хлебом — называется “лепинья” — в тени сосен на полуострове; рассказывая о своей жизни, мы долгими вечерами сидели в портовом кафе. Я уехала первой, до того, как они разъехались, кто в Хьюстон, кто в Лондон, кто в Мюнхен; и когда пароход отошел от пристани, я усиленно замахала рукой. “Пишите! — закричала я. — Пишите!”
Первым, кого я снова увидела, был адвокат из Техаса, я встретила его следующей весной в Женеве. Мы много друг другу писали. Он поддразнил меня: “Ты так орала “Пишите!”, как будто мы тебя бросаем одну, а ведь это ты нас бросила, ты захотела уехать”. Моя гордость была задета. С тех пор я ему не пишу”.
***
И снова мне (отрывок): “…Не подумай, что я так говорю от недоверия или черствости. Или что я отрекаюсь от тебя. Но человек живет плохо оттого, что боится жить один”.
***
С четырьмя дромадерами дон Педро д’Альфарубейра обошел весь мир и восхитился им. Он сделал то, о чем я всегда мечтал. Было б у меня три дромадера! Или два! Это я пишу, оседлав своего конька. Я вижу мир со всеми его чудесами. Вот что я всегда хотел делать в своей одной и единственной жизни. Но помимо этого я еще хочу поддерживать связь. Поддерживать связь хочу.
С тобой. И с вами.
***
“Надеюсь, батюшка, вас обрадует известие, — добавляет Евгений, — о том, что я расплатился со своими карточными долгами”. Он хотел, чтобы это прозвучало саркастически, но выходило так, будто он страается умаслить старика. Почему, ну почему он опять пытается завоевать расположение отца? Та часть письма, в которой несостоявшийся поэт описывает свою беспутную жизнь, должна быть исполнена в темпе presto, в стиле вызова на дуэль.
***
На самом деле в падающем самолете пишет еще один пассажир — четырнадцатилетняя девочка, которая, возвращаясь в Токио из Осаки, где она гостила у тети и замечательно провела выходные на спектаклях Такарацука, начинает писать тете благодарное письмо. Когда пилот делает первое хриплое объявление, она поднимает ручку, вздрагивает, потом снова опускает ее, чтобы вместо благодарности написать: “Я боюсь. Я боюсь. Помогите помогите помогите”.
Буквы неразборчивые. Ее письмо так никогда и не найдут.
***
Вот саше со старыми письмами. Старые листья… я собиралась их перечитывать. Они от моего бывшего мужа. Мы были женаты семь лет и поскольку думали, что наш брак будет вечным, то устроили мне годовой академический отпуск, я получила оксфордскую стипендию, мы расстались на учебный год и каждый день посылали друг другу синие карточки авиапочты. В те далекие дни никто не пользовался трансатлантической телефонной связью. Мы были бедны, он был скуп. Обнаружив, что могу без него жить, я постепенно отдалялась от него. Но все равно писала каждый вечер. В течение дня я мысленно сочиняла ему письмо, я все время в мыслях с ним разговаривала. Видите ли, я так к нему привыкла. Я чувствовала себя такой защищенной. Я не ощущала себя отдельной личностью. Все, что я видела, пока мы были порознь, я старалась запомнить, чтобы ему описать, и мы никогда не расставались больше чем на несколько часов, только на то время, когда он уходил преподавать, а я учиться. Мы были ненасытны. Бывало, что у меня мочевой пузырь чуть не лопался, а я не хотела прерываться или прерывать его, и он, продолжая разговор, мог сопровождать меня в туалет. Бывало, возвратившись за полночь с вечеринки, как в те степенные времена преподаватели величали свои собрания, мы просиживали в машине до рассвета, забыв зайти в собственную квартиру, — так увлечены были обсуждением его противных коллег. Столько лет этого безумного дружеского трепа! С тех пор как все это кончилось, прошло уже втрое больше времени. Интересно, хранит ли он мои письма. Или, может, чтобы укрепить отношения со своей второй женой, он бросил их в камин? Целый год после развода я почти каждое утро просыпалась с глупой улыбкой удивления и облегчения от того, что я больше не его жена. После этого я ни с кем уже не чувствовала себя такой защищенной. Это неправильно — чувствовать себя полностью защищенной. Я не могу, я не перечитываю тех писем. Но мне нужно думать о них, думать о том, что они лежат себе в шкафу, в коробке из–под обуви. Они — часть моей жизни, моей мертвой жизни.
***
Акт 1, сцена 2. “Зачем вы посетили нас? В глуши забытого селенья я никогда не знала б вас, не знала горького мученья. Души неопытной волненья смирив со временем (как знать?), по сердцу я нашла бы друга, была бы верная супруга и добродетельная мать”. Чувство Татьяны бесспорно. Но каким образом оно может вызвать ответное чувство в другой груди? Каковы законы возгорания? Она может говорить только о своих чувствах — бесспорно, ее собственных, пришедших к ней из слезливых эпистолярных романов о любви, столь любимых ею. Об избранности: “Другой!.. Нет, никому на свете не отдала бы сердца я! То в вышнем суждено совете… То воля неба: я твоя; вся жизнь моя была залогом свиданья верного с тобой; я знаю, ты мне послан Богом, до гроба ты хранитель мой…”
«Смотрим на чужие страдания» (2003) – последняя из опубликованных при жизни книг Сьюзен Сонтаг. В ней критик обращается к своей нашумевшей работе «О фотографии» (1977), дописывая, почти тридцать лет спустя, своего рода послесловие к размышлениям о природе фотографического изображения. На этот раз в центре внимания – военная фотография, документальные и постановочные снимки чужих страданий, их смысл и назначение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Размышления о фотографии, о ее природе и специфических культурных функциях.Книга С. Сонтаг «О фотографии» полностью выходит в издательстве «Ad Marginem».
«Заново рожденная» – первый том дневников и записных книжек главной нью-йоркской интеллектуалки последней четверти ХХ века. История становления личности (16-летняя Сонтаг «с улицы» напросилась на встречу с Томасом Манном и провела с ним в разговорах целый день в его особняке в Санта-Монике), открытие в себе необычной сексуальности (очень откровенные описания лесбо-вечеринок в 1940-х в Сан-Франциско) – все вместе производит впечатление какого-то странного и завораживающего откровения.«Перед нами дневник, в котором искусство воспринимается как вопрос жизни и смерти, где ирония считается пороком, а не добродетелью, а серьезность – величайшим из благ.
В центре последнего романа выдающейся американской писательницы Сьюзен Зонтаг «В Америке» — судьба актрисы Хелены Моджеевской, покорившей континенты и ставшей одной из первых театральных звезд мировой величины. «В Америке» — книга уникальная по замыслу и размаху, тонкости прорисовки психологических портретов, это исторический роман и история человеческих страстей. Но превыше прочего эта книга — об актерах и театре, где сценой стали Европа и Америка. Впервые на русском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Свет в джунглях» ― повесть о замечательном человеке. Имя его ― Альберт Швейцер. Мыслитель и врач, писатель и музыкант, ученый и искусствовед, борец за мир ― в нем одном соединялось столько дарований, сколько хватило бы на десятерых. Более полувека прожил Альберт Швейцер в джунглях Африки. Он на свои средства основал там больницу для африканцев. История его жизни в Африке ― это история борьбы с гибельным климатом и дикими зверями, недоверием местных жителей и властью колдунов. Альберт Швейцер начинал свою деятельность, руководствуясь идеями абстрактного гуманизма.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?