Избранное - [20]

Шрифт
Интервал

Их внешнее сходство было бы полным, если бы свойственная пожилому возрасту embonpoint[36] не вынудила миссис Арчер расставить свои черные парчовые платья, тогда как коричневые и лиловые поплины мисс Арчер с годами все более и более свободно висели на ее девической фигуре.

В умственном отношении сходство между ними, как отлично знал Ньюленд, было гораздо менее разительным, чем казалось вследствие присущей обеим манерности. Многолетняя совместная жизнь в тесной близости и обоюдной зависимости определила их одинаковый запас слов и одинаковую привычку начинать фразы выражением: «мама считает» или «Джейни думает», хотя при этом и та, и другая хотела всего лишь высказать свое собственное мнение; в сущности, однако, невозмутимая прозаичность миссис Арчер довольствовалась общепринятым и общеизвестным, меж тем как Джейни была подвержена бурным порывам фантазии, источником которых служила подавленная романтическая чувствительность.

Мать и дочь обожали друг друга, боготворили сына и брата, и Ньюленд, втайне довольный их неумеренным восхищением, которое, правда, вызывало у него некоторую неловкость и отчасти даже угрызения совести, любил их нежной любовью. В конце концов, думал он, совсем не плохо, если мужчину уважают в его собственном доме, хотя свойственное ему чувство юмора порой заставляло его усомниться, действительно ли он того заслуживает.

В тот вечер, о котором идет речь, молодой человек был совершенно уверен, что мистер Джексон предпочел бы не видеть его за обедом, но у него были свои причины остаться дома.

Старик Джексон, конечно, хотел поговорить об Эллен Оленской, а миссис Арчер и Джейни, конечно, хотели выслушать его рассказ. Всех троих немного стесняло присутствие Ньюленда, поскольку теперь стало известно о его намерении породниться с минготтовским кланом, и молодой человек, посмеиваясь про себя, с любопытством ждал, каким образом они это затруднение обойдут.

Они приблизились к теме окольными путями, начав разговор о миссис Лемюэл Стразерс.

— Как жаль, что Бофорты ее пригласили, — мягко заметила миссис Арчер. — Впрочем, Регина всегда поступает по его указке, а сам Бофорт…

— Да, некоторые тонкости Бофорту недоступны, — отозвался мистер Джексон, подозрительно разглядывая вареную рыбу и в тысячный раз удивляясь, почему у кухарки миссис Арчер оленье жаркое всегда подгорает. (Ньюленд, издавна разделявший это удивление, всякий раз узнавал его по меланхолическому неудовольствию на лице старика.)

_ Но ведь иначе и быть не может — Бофорт просто вульгарен, — сказала миссис Арчер. — Дедушка Ньюленд всегда говорил маме: «Делай что хочешь, но не допускай, чтобы девочек познакомили с Бофортом». Правда, ему удалось приобрести некоторый лоск, вращаясь в обществе джентльменов, в том числе и в Англии. Но все это покрыто такой тайной… — Она взглянула на Джейни и умолкла. Обе досконально изучили тайну Бофорта, но на людях миссис Арчер упорно делала вид, будто это отнюдь не для девичьих ушей. — Да, но эта пресловутая миссис Стразерс, — продолжала она, — что, бишь, вы про нее рассказывали, Силлертон? Она-то откуда взялась?

— Из рудников, то есть, вернее, из салуна у входа в шахту. Потом ездила по Новой Англии с «Живым паноптикумом». После того как полиция это дельце прикрыла, она, говорят, жила… — мистер Джексон в свою очередь взглянул на Джейни, глаза которой под нависающими веками уже начали округляться. О прошлом миссис Стразерс ей было известно еще далеко не все. — Потом, — продолжал мистер Джексон (тут Арчер заметил его удивление по поводу того, почему никто не объяснил дворецкому, что огурцы нельзя резать стальным ножом), — потом явился Лемюэл Стразерс. Говорят, его агент воспользовался головою этой девицы для рекламы сапожной ваксы — она ведь жгучая брюнетка, в этаком, знаете ли, египетском стиле. Как бы там ни было, он… в конце концов… на ней женился. — В том, как мистер Джексон выделил и отчеканил по слогам «в конце концов», таилось целое море намеков.

— Да, но при нынешних нравах это не имеет никакого значения, — равнодушно заметила миссис Арчер. Собственно говоря, миссис Стразерс сейчас не особенно интересовала дам, слишком уже свежей и захватывающей темой была для них тема «Эллен Оленская». Да и самое имя миссис Стразерс миссис Арчер упомянула лишь для того, чтобы иметь возможность вставить: — А эта новоиспеченная кузина Ньюленда, графиня Оленская, она тоже явилась на бал?

В ее упоминании о сыне прозвучала легкая саркастическая нотка, и Арчер именно этого и ожидал. Миссис Арчер, никогда не приходившая в восторг от людских деяний, была, в общем-то, вполне довольна помолвкой сына. («Особенно после этой глупейшей истории с миссис Рашуорт», — заявила она Джейни, намекая на то, что некогда казалось Ньюленду трагедией, шрам от которой навеки останется в его сердце.) Во всем Нью-Йорке не было партии лучше Мэй Велланд, с какой бы точки зрения это ни рассматривать. Разумеется, этот брак был всего лишь тем, чего Ньюленд достоин, но молодые люди так неразумны — никогда не знаешь, чего от них можно ожидать, — а некоторые женщины так коварны и так неразборчивы в средствах — просто чудо, что ее сын сумел благополучно миновать Остров Сирен


Еще от автора Эдит Уортон
Эпоха невинности

Графиня Эллен Оленская погружена в свой мир, который сродни музыке или стихам. Каждый при одном лишь взгляде на нее начинает мечтать о неизведанном. Но для Нью-Йорка конца XIX века и его консервативного высшего света ее поведение скандально. Кузина графини, Мэй, напротив — воплощение истинной леди. Ее нетерпеливый жених, Ньюланд Арчер, неожиданно полюбил прекрасную Эллен накануне своей свадьбы. Эти люди, казалось, были созданы друг для друга, но ради любви юной Мэй к Ньюланду великодушная Оленская жертвует своим счастьем.


В доме веселья

Впервые на русском — один из главных романов классика американской литературы, автора такого признанного шедевра, как «Эпоха невинности», удостоенного Пулицеровской премии и экранизированного Мартином Скорсезе. Именно благодаря «Дому веселья» Эдит Уортон заслужила титул «Льва Толстого в юбке».«Сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселья», — предупреждал библейский Екклесиаст. Вот и для юной красавицы Лили Барт Нью-Йорк рубежа веков символизирует не столько золотой век, сколько золотую клетку.


В лучах мерцающей луны

Впервые на русском — увлекательный, будто сотканный из интриг, подозрений, вины и страсти роман классика американской литературы, автора такого признанного шедевра, как «Эпоха невинности», удостоенного Пулицеровской премии и экранизированного Мартином Скорсезе.Сюзи Бранч и Ник Лэнсинг будто созданы друг для друга. Умные, красивые, с массой богатых и влиятельных друзей — но без гроша в кармане. И вот у Сюзи рождается смелый план: «Почему бы им не пожениться; принадлежать друг другу открыто и честно хотя бы короткое время и с ясным пониманием того, что, как только любому из них представится случай сделать лучшую партию, он или она будут немедленно освобождены от обязательств?» А тем временем провести в беззаботном достатке медовый не месяц, но год (именно на столько, по расчетам Сюзи, хватит полученных ими на свадьбу подарков), переезжая с виллы на озере Комо в венецианское палаццо и так далее, ведь многочисленные друзья только рады их приютить.


Торжество тьмы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рассказы

В книгу вошли рассказы Эдит Уортон из сборников разных лет.Примечания М. Беккер и А. Долинина.


Век невинности

В романе «Век наивности», написанном в 1920 г. Эдит Уортон рисует сатирическую картину нью-йоркского высшего общества 70-х годов прошлого века.Вступительная статья А. Зверева. Примечания М. Беккер и А. Долинина.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.