Избранное. Том 3: Никогда не хочется ставить точку - [101]

А еще запомни одну заповедь, к ней я пришел собственной шкурой и к ней же приходили люди куда более маститые, чем я: если сомневаешься — вычеркнуть или оставить, значит надо вычеркнуть. Если и образуется пустота, то потом ты это увидишь, но в 95 % случаев от вычеркивания никакой пустоты не образуется. Просто все становится крепче. Это железно, Боря.

И название. Для меня, например, название дает знамя. А следовательно, и стремя. Кстати, киношники твоего названия «Белой ночи яростный свет» испугались. Очень, говорят, обязывает. Пока сценарий идет под дежурным договорным названием, и я обусловил, что если фильм будет снят достойно, то будет «Белой ночи яростный свет». Согласились они.

Нет названия для романа. Было: «Иди на Восток». Но вспомнил, что есть пресловутый советский бестселлер «Иду на грозу». Для названия романа — особая статья. Оно должно или информировать читателя, или утверждать. Я перебрал названия всех любимых романов, и так оно и есть. Пока рабочее у меня — «Часть божественной сути». Дело в том, что люди, делавшие Чукотку и Колыму, были все аки полубогами. Это так, Боря. И прожив пять лет в этой блядской Москве среди всей этой никчемной литературной, журналистской и киношной публики, я в этом утверждаюсь. Нет, Боря, здесь личностей. Есть разного размера акулы и акулки, маленькие наполеончики из картона, хилые псевдогении либо бессильные маразматики типа Машки битницы. Личностей нет.

На роман, Боря, у меня большая ставка. Проще, это как раз тот случай, когда я не моту его не писать. Пусть даже для сундука. Странное дело. Я ведь хотел писать и собрал гору материалов про историю чукотского золота. Но выяснилось, что надо писать либо роман, либо историю. У романа свои законы, у документальной истории — свои.

Если тебе что-либо в голову стукнет, не поленись сообщить. Это я про название.

Идеально название из двух слов, которое что-то утверждает. Идеально как образец «Долгая якутская зима». К сожалению, не якутская и не одна зима. Для справки. История сама по себе жестокая и романтическая. Чукотка. Звук ее — это звук летящего высоко за облаками самолета. Чуешь? Поршневой летит Ил-14, на Чокурдах. У меня есть штук шесть семь. Это значит, нет ни одного. Название должно быть единственным. «Ночь нежна» — Скотт Фицджеральд. «Прощай, оружие» — Хэм. Эх, до чего же тяжко, Боря, кретином быть.

Ну, обнимаю. Если не укачу на Памир (примерно 2-го июля с возвратом — 20-го), то приеду в Нижний Новгород.

Сентябрь 19.71

Здорово, Борис, привет, жильевладелец!

Ты меня, грешного, извини за то, что я временно ушел из связи, но все это лето я был в бегах и только позавчера вернулся к пенатам, осел на полдороге.

Вначале я сбегал на высокую страну Памир. Посмотрел там, с какой стороны у яков хвост растет. Вернувшись, получил в августе, твое письмо, собрался тебе писать, но тут пришла телеграмма от известного тебе Игоря свет Шабарина. Ну и не задержавшись дома, рванул я в Магадан. Потом мы с Игорем полетели в Сеймчан, пару дней пожили у Емельяныча на новой и благоустроенной его хате, а оттуда улетели в Омолон, с Омолона забросались в верховья Олоя и поплыли вниз на резинке. А сплавившись по Олою, вышли на мой прошлогодний маршрут, добрались до прииска Мандрикова по Омолону, оттуда в Черский, из Черского в Магадан, чтобы из Магадана забраться на Мотыклей, где икра в море бегает, но тут меня поймала редакциями вот я дома. Плавали мы с Игорем вдвоем и, сам понимаешь, часто тебя вспоминали и размышляли так, что вот хорошо бы Борьку сюда, так как втроем веселее, опять же у нас два фотоаппарата (один с слайдом, один с черно белой) и одна кинокамера зря валялись в котомках.

Емельяныч живет как бог, у него однокомнатная секция, в избе уютно, чистенько и вообще он как-то обиходился в жизни. Деньжата также у него есть, так как стал он продавать линогравюры. Посмотрел я старые твои местности: «залив страстей», барак ваш, РайГРУ и т. д. Игорь пил водку с Кириллом.

Сеймчан внешне почти не изменился. Шлакоблока, конечно, много, он пока его не задавил.

Олой оказался рекой менее интересной, чем я ожидал. А, может, дело в том, что прошлый год я плыл один, а ноне вдвоем. Прошлогоднее мое плавание идет в «ВС» № 10 11, а про нынешнее ничего я писать не буду.

Игорь поклялся, что он тебе напишет и весной заедет. Сейчас он на Мотыклее до 6 октября. Мне поехать не пришлось, так как редакция меня затребовала обратно в связи с Памиром, а я перед отъездом сдуру пообещал, что вернусь через месяц. Очень жалею.

Магадан все так же строится и курвится. Ребята по случаю моего приезда из Москвы устроили запойчик, но я не мог им составить компанию, так как впереди был маршрут, а когда мы вернулись, они снова устроили запойчик, но я не мог составить компанию, потому что на Мотыклей собирался. «Ребята» — это Васильев, Адамов, Пчелкин и прочее, и прочее.

Видно из-за того, что не пил, приехал я весь какой-то неживой. Заболел, что ли? Надо срочно памирский рассказ переписывать, а я письма еле пишу. Ну, может, образуется.

Из кино мне звонили в Магадан, просили задержаться до приезда режиссера, который хотел посмотреть Магадан — Сеймчан как место будущих съемок, но я уже летел в Москву. Не исключено, что через месяц снова придется лететь в Магадан же. Режиссер какой-то назначен мне неизвестный, фамилию его я по телефону не расслышал. Завтра буду в Минск звонить, узнаю. В редакции тоже еще не был. Говорю — неживой.