Избранное. Том 2 - [178]
В Саранске десятки школ, и чтоб обойти их, требовалось время, поэтому Шарап остановился в гостинице.
Он выписал адреса всех школ. Утром уходил, а вечером, возвращаясь, вычеркивал адреса, по которым побывал. И так пять дней подряд. Осталось всего три школы. Шарап уже потерял всякую надежду.
Он пошел на вокзал, взял билет на завтра, прошелся по магазинам, купил кое-что для своих детей. Вернувшись в гостиничный номер, выпил холодного пива и прилег отдохнуть. В этот момент кто-то постучал в дверь.
— Входите! — крикнул Шарап, поднимаясь.
Дверь открылась, и и комнату вошел невысокий человек в очках, с тонким лицом и небольшой бородкой, с совершенно седой шевелюрой. В руке он держал шляпу и плащ.
— Простите, это вы товарищ из Дагестана? — спросил гость.
— Да, да, прошу вас, садитесь. — Шарап придвинул гостю кресло.
— Дело в том, что я учитель. Я слышал, что вы приходили в нашу школу, узнавали об одном бывшем ученике и оставили свой адрес…
— Да, да, я спрашивал об Алибекове, — подтвердил Шарап.
— Такой фамилии я не помню. Но когда я услышал о вашем визите, я подумал о другом мальчике…
— Так, так, я вас слушаю. — И Шарап засуетился. — Что вы пьете?
— Ничего, представьте себе. Никогда не пил.
— Пожалуйста, попробуйте яблоко. Это из нашего сада, что посадил и вырастил дедушка того, кого я ищу…
— Яблоко съем с удовольствием, спасибо. Обнадеживать вас ничем не могу, просто хочу поделиться своими догадками. Понимаете, в чем дело… Это был необыкновенный ученик, усердный и способный. В алгебре и в геометрии подобного я в своей практике не встречал…
— А как фамилия его?
— Видите ли, я очень сожалею, что ему не дали завершить учебу в нашей школе. Только восемь классов и окончил… А как я им гордился!
— А фамилия его, фамилия?!
— Никаноров.
— Но простите, я ведь расспрашивал об Алибекове, а не о Никанорове!
— Марат Никаноров. Какой был ученик… — вздохнул гость.
— К чему вы мне это рассказываете?
— Как же… А вы знаете, он был круглый сирота?
— Ну и что?
— Как — ну и что? Он не был похож на русского, я тогда предполагал, что в нем течет греческая кровь. Он был смуглый, черноглазый, черноволосый… И вот однажды, когда я спросил, почему ему дали имя Марат, он сказал, что он вовсе не Марат, а Мурат.
— Ну и что?
— Как бы у вас сокращенно произносили имя Хаджи-Мурат? Вы же не будете к мальчику обращаться: «Хаджи-Мурат!»
— У нас, дорогой человек, имя не сокращают.
— Это у вас, а у нас…
— Постойте, постойте… — смекнул Шарап. — Значит, Хаджи-Мурат — это Мурат, а Мурат записали как Марат. Это хотите сказать?
— Именно.
— Да, но куда он уехал?
— Вот этого я не знаю. Я же говорю, он был сирота, ни отца у него не было, ни матери. Его воспитала бабушка. Да, да, пойдемте…
— Куда?
— Он уехал с бабушкой, а у нее был брат — может быть, он знает…
Этот математик оказался удивительным человеком. Целый день вместе с Шарапом он искал Никанорова Аркадия Тимофеевича.
— Да, — подтвердил Никаноров, — Марат живет сейчас в Москве. Сестра моя, его бабушка, два года как умерла. А Марат женат, у него сын и дочь. Вот адрес…
Шарап записал адрес и спросил:
— Он был сирота?
— Сирота. Отец погиб в самом начале войны, мать расстреляли немцы.
— Как ее звали?
— Наталья.
— Наталья? — повторил взволнованный Шарап. — Разве не Наташа?
— Наталья, Наташа — это все равно.
— Это он!
— Кто?
— Сын Наташи. Вот у меня ее письмо.
Взял Аркадий Тимофеевич письмо, прочитал его, потом поглядел на Шарапа долгим взглядом.
— Да, это ее письмо, — проговорил он наконец. — О гибели Наташи рассказала женщина, которая привезла Марата. Это было уже после войны.
— А вы, почтенный, точно помните, что его звали Марат, а не Мурат? — Шарап вытер пот со лба.
— Если совсем точно — его звали Хаджи-Мурат. Но — русская бабушка, а внук вдруг — Хаджи-Мурат! Это я ей подсказал: «Если хочешь усыновить — дай ему христианское имя».
— Спасибо! — Шарап пожал руку растерянному старику. — У нас в Дагестане, в нашем ауле… — Он быстро написал адрес. — Вот, в этом ауле есть теперь ваши родственники, понимаете? Да, да, отец и мать мужа Наташи. Будут очень рады, если приедете в гости!
Выехал Усатый Шарап из Саранска окрыленный. И в Москве он сразу пришел к Марату домой.
Это был темноволосый красивый человек с тонким лицом. Смотрел он поначалу на Усатого Шарапа недоверчиво и настороженно. Однако когда Шарап показал ему письмо матери и фотографию отца, он заговорил стремительно, еле сдерживая волнение:
— Да, да, отца моего звали Хаджи-Мурат, и меня зовут Хаджи-Мурат Алибеков, об этом мне говорила женщина, которая меня спасла и воспитывала до восьми лет. И в первом классе я учился под фамилией отца, а потом, у бабушки, переписали…
— Дорогие! — уже кричал Хаджи-Мурату и его жене Шарап. — Поехали! Все вместе, с детьми! Старики будут очень рады! Они думают, что у них род кончается, они же не знают, что у них есть продолжатели рода! Есть внук, есть жена внука, есть правнук и правнучка! Вот переодеть тебя, сынок, в форму такую, что была у отца, так твой дедушка кинется к тебе: «Сынок, ты вернулся! Сын мой, долго же заставил ты нас ждать!» И что ты ему скажешь?
— «Я внук твой, деда, внук! Отец погиб на войне».
Во второй том избранных произведений А. Абу-Бакара вошли повести «Исповедь на рассвете», «Белый сайгак», «Солнце в «Гнезде Орла», «В ту ночь, готовясь умирать…», связанные единством замысла писателя, утверждающего высокие моральные ценности, преданность долгу, любовь к родной земле.
Повести и рассказы известного дагестанского прозаика знакомят читателя с простыми советскими людьми, своим трудом обновляющими Страну гор, заботящимися об окружающей природе. В сборник включены повести «Два месяца до звонка» и «Опасная тропа». Основу книги составляет первая повесть, в которой автор поднимает волнующие его вопросы о гражданской активности советского человека, об ответственности личности перед обществом и решает их на образе главного героя, сельского учителя Мубарака. В этой повести, как и в других произведениях Ахмедхана Абу-Бакара, читатель отметит художественную оригинальность, поэтическое видение мира, добрый юмор, фантазию.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира».Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты.Для среднего школьного возраста.Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
Существует ли такое самобытное художественное явление — рассказ 70-х годов? Есть ли в нем новое качество, отличающее его от предшественников, скажем, от отмеченного резким своеобразием рассказа 50-х годов? Не предваряя ответов на эти вопросы, — надеюсь, что в какой-то мере ответит на них настоящий сборник, — несколько слов об особенностях этого издания.Оно составлено из произведений, опубликованных, за малым исключением, в 70-е годы, и, таким образом, перед читателем — новые страницы нашей многонациональной новеллистики.В сборнике представлены все крупные братские литературы и литературы многих автономий — одним или несколькими рассказами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник, авторы которого поэты и прозаики автономных республик и областей РСФСР, вошли рассказы, стихи, басни, притчи, бичующие отдельные пороки, негативные явления, недостатки нашей жизни. В числе авторов — Расул Гамзатов, Мустай Карим, Фазу Алиева, Алим Кешоков, Моисей Ефимов, а также молодые поэты и прозаики, работающие в жанре юмора и сатиры.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
.В 1-ый том избранных произведений чукотского писателя Юрия Сергеевича Рытхэу вошел роман в двух частях «Сон в начале тумана», повествующий о судьбе американца Джона Макленнана, нашедшего свою вторую родину на Чукотке, о жизни чукотского народа в предреволюционное время, о становлении Советской власти на далекой северной окраине нашей страны.
Второй том избранного З. Самади составили романы «Гани-батур» и «Маимхан».В первом из них автор изображает национально-освободительную борьбу под руководством народного героя Гани-батура, начавшуюся несколько лет спустя после разгрома восстания Ходжанияза и приведшую к созданию временного революционного правительства в Восточном Туркестане.События второго романа переносят читателя в более далекую историческую эпоху — в XIX век. И здесь, как и в предыдущих романах, — главная тема — тема освободительной борьбы против чужеземных захватчиков.
Зия Самади — один из известных советских уйгурских писателей, автор ряда романов и повестей.Роман «Тайна годов», составивший первый том избранных произведений З. Самади, написан на достоверном жизненном материале. Это широкое историческое полотно народной жизни, самоотверженной борьбы против поработителей.Автор долгие годы прожил в Синьцзяне и создал яркую картину национально-освободительной борьбы народов Восточного Туркестана против гоминьдановской колонизации.В романе показано восстание под руководством Ходжанияза, вспыхнувшее в начале 30-х годов нашего века.
В книгу одного из ведущих дагестанских прозаиков вошли известные широкому кругу читателей повести «Ожерелье для моей Серминаз», «Снежные люди», рассказы, миниатюры.Проза Ахмедхана Абу-Бакара (род. в 1931 г.), народного писателя Дагестана, лауреата премии имени Сулеймана Стальского, образная и выразительная по языку, посвящена индустриализации Дагестана, новому быту горцев, охране природы и другим насущным проблемам современности.Содержание:Кубачинские рассказы. Ожерелье для моей Серминаз.Снежные люди.