Избранное. Том 1 - [81]
У входных дверей здания, состоящего по китайскому обыкновению только из проходных комнат, так что в следующую можно было попасть лишь из предыдущей, приехавших ждал человек с отметиной на лбу. Он приложил руки к груди, наклонил голову в изысканно-церемонном поклоне:
— Добро пожаловать, господин дубань.
Дубань сбросил накидку на руки телохранителям и вошел внутрь. У наружных дверей осталось двое, а у каждой из внутренних по мере продвижения замирало на посту по одному маузеристу.
— Завершили? — спросил дубань, перед тем как сесть.
— Канцелярию и кабинеты закончили, теперь…
— Оставь эти «теперь»! Тюрьма готова?
— Готова-то, можно сказать, готова…
— Отвечай точно! — Шэн Шицай устремил взор на Чжао, и тот, настороженно поймав гневные огоньки в глазах дубаня, начал заикаться:
— Я с-ста-арался… к-как толь-кко… м-мог…
— Даю два дня сроку. Чтоб все было готово!
— Слушаюсь, господин дубань.
Обрадовавшись, что обошлось без нахлобучки, Чжао взял термос, намереваясь предложить чаю, но Шэн Шицай жестом остановил его.
— Что дали допросы Ян Цзиншаня?
— Продолжает отрицать связь с Ма Чжунином…
— Хе! — Шэн Шицай, как юла, метнулся по комнате, опять сел на место, вынул, скрывая нервную дрожь в пальцах, сигарету, поднес ко рту. Чжао тут же ловко чиркнул спичкой. — Делай что хочешь, — Шэн затянулся два-три раза подряд, — но чтобы признание Ян Цзиншаня в связях с Ма Чжунином у меня было! Добейся любыми способами, понял?
— Понял, — склонил голову Чжао, а про себя подумал: «Для чего могут понадобиться такого рода измышления?»
— Ты, — продолжал после минутного молчания дубань, — начальник управления безопасности. Иначе говоря, мои глаза и уши. — Смутная угроза послышалась Чжао в этих словах, в душу начал заползать страх, однако он старался ничем не выдать своего состояния и продолжал слушать. — Не буду скрывать, мы начинаем новую «чистку общества». Тебе будут созданы все условия. Организуешь тщательно засекреченные школы по подготовке агентов и начнешь готовить кадры, которые станут нашей опорой. Вся эта работа должна сосредоточиться только в твоих руках, понял?
— Понял, — покорно произнес Чжао, сознавая, что истинные замыслы Шэн Шицая темны для него. Будучи достаточно опытным в шпионских делах, Чжао все-таки крайне удивлялся тому, что дубань, едва сформировав правительство, уделил много внимания увеличению количества тюрем, начал подозревать в заговоре против себя всех сколько-нибудь выдающихся деятелей, даже тех, кто был с ним в самые трудные дни, а особенно местных интеллигентов и почитаемых в обществе людей. Все это привело к взаимному отчуждению и холодности и никак не укладывалось у Чжао в уме. «Для чего? — временами спрашивал он себя. — Конечно, преследовать врагов, преступников, смутьянов необходимо. Но сомневаться в тех, кто с самого начала был вместе с тобой, кто положил все силы на то, чтобы помочь тебе прийти к власти… Для чего преследовать их? Во имя чего? Кого оберегать? Куда мы движемся?..» Подобные мысли тревожили душу начальника разведки, но он и подумать не смел повлиять на Шэн Шицая и потому стоял стиснув зубы, чтобы ненароком не вылетело ни одного лишнего слова.
— Эта работа — подготовка будущего. Сведения об указанных мной людях собраны?
— Собраны, — Чжао открыл сейф, достал большую книгу. — Доложить о каждом в отдельности?
— Нет. — Шэн Шицай открыл книгу, стал просматривать ее.
Чжао безмолвно возвышался рядом. Дубань, любивший в каждом деле выпятить себя, подчеркнуть превосходство своего мышления, обошелся на этот раз без замечаний. Внимательно прочитал краткие сведения об интересовавших его людях, перевернул последнюю исписанную страницу и поднял взгляд на Чжао:
— Как ты думаешь, насколько влиятельны эти люди?
Чжао не решился ответить сразу, стоял, почесывая лысину.
— Как бы это сказать… — Он не мог угадать, что задумал Шэн Шицай, и замолчал: ошибочный ответ грозил разносом, а то и суровым наказанием — «за нерадивость».
— Презираю тех, кто мямлит! — Дубань даже отвернулся, словно гнушаясь. — Говори смелее!
— Ваш покорный раб того же мнения, что и господин дубань. Относиться к этим людям нужно сообразно с их влиянием среди местного населения.
— Сообразно с их влиянием, говоришь? — Шэн Шицай задумался, глядя уже не на Чжао, а на окно, напоминавшее шахматную доску.
Чжао, окрыленный удачным ответом, два-три раза глотнул чая.
— Объединяясь, бороться, вот как надо поступать, — изрек дубань и глянул на Чжао. — Сейчас объединимся с местными заправилами вроде кумульского Юлбарса, князей Люкчуна и Турфана, карашарского князя монголов Манха-вана, алтайского казаха Шарипхана, кульджинских Хакимбека-ходжи, Турдахуна и Мусабаевых, тарбагатайских Чанышевых, урумчинского Турсуна-баба и им подобных. Даже дадим им высокие звания, титулы, посты…
— Конечно. — Чжао был доволен, что усвоил смысл шэншицаевского политического термина «объединяться». — Кое-что стало понятно. А дальше?
— Хорошо, — одобрил Шэн Шицай. — «Объединяясь, бороться» означает дальше, что когда мы достигнем определенных целей — уберем Ма Чжунина и Сабита-дамоллу, закрепим власть, — то место обитания всех подозреваемых будет здесь! — дубань вытянул руку в сторону тюрьмы.
Второй том избранного З. Самади составили романы «Гани-батур» и «Маимхан».В первом из них автор изображает национально-освободительную борьбу под руководством народного героя Гани-батура, начавшуюся несколько лет спустя после разгрома восстания Ходжанияза и приведшую к созданию временного революционного правительства в Восточном Туркестане.События второго романа переносят читателя в более далекую историческую эпоху — в XIX век. И здесь, как и в предыдущих романах, — главная тема — тема освободительной борьбы против чужеземных захватчиков.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
.Во второй том избранных произведений Ю. С. Рытхэу вошли широкоизвестные повести и рассказы писателя, а также очерки, объединенные названием «Под сенью волшебной горы», — книга путешествий и размышлений писателя о судьбе народов Севера, об истории развития его культуры, о связях прошлого и настоящего в жизни советской Чукотки.Содержание:ПОВЕСТИСамые красивые кораблиВэкэт и АгнесСлед росомахиРАССКАЗЫЧисла КакотаВоспоминание о Баффиновой ЗемлеОЧЕРКИПод сенью волшебной горы (Путешествия и размышления)— Далекая русская песня— Русское слово— Стихи— Чудо раскрытой книги— Выбор памяти— Посмотри на себя со стороны— Открытие самого себя— Еще один взгляд со стороны— Рождение великой общности.
.В 1-ый том избранных произведений чукотского писателя Юрия Сергеевича Рытхэу вошел роман в двух частях «Сон в начале тумана», повествующий о судьбе американца Джона Макленнана, нашедшего свою вторую родину на Чукотке, о жизни чукотского народа в предреволюционное время, о становлении Советской власти на далекой северной окраине нашей страны.
Проза Ахмедхана Абу-Бакара (род. в 1931 г.), народного писателя Дагестана, лауреата премии имени Сулеймана Стальского, образная и выразительная по языку, посвящена индустриализации Дагестана, новому быту горцев, охране природы и другим насущным проблемам современности.Содержание:Исповедь на рассвете.Белый сайгак.Солнце в «Гнезде Орла».В ту ночь, готовясь умирать…
В книгу одного из ведущих дагестанских прозаиков вошли известные широкому кругу читателей повести «Ожерелье для моей Серминаз», «Снежные люди», рассказы, миниатюры.Проза Ахмедхана Абу-Бакара (род. в 1931 г.), народного писателя Дагестана, лауреата премии имени Сулеймана Стальского, образная и выразительная по языку, посвящена индустриализации Дагестана, новому быту горцев, охране природы и другим насущным проблемам современности.Содержание:Кубачинские рассказы. Ожерелье для моей Серминаз.Снежные люди.