Избранное. Том 1 - [64]

Все жили мыслью о том, что вот закончим университет, тогда и заживем, как нужно. Но жили весело. А какой мы пир закатывали, когда кому-нибудь присылали из деревни сало, – это был праздник на факультете. Иногда в таких стихийных празднествах принимали участие даже профессора, которые были частыми гостями нашего общежития.

О многом бы можно рассказать, но мне из студенческой поры вспоминается один случай, который потряс меня до основания и заставил на себя посмотреть с иной стороны. До этого случая мне казалось, что я все могу, все давалось легко, думал, так пойдет и дальше!

Речь о калыме. Во время летних каникул мы ездили в Казахстан со студенческим строительным отрядом. Бывало, правда, редко, что мы подрабатывали на разгрузке вагонов с углем, щебенкой, гравием. Но однажды выпал особый случай – заработать большие деньги. Как-то вечером в университетском общежитии появились вербовщики-калымщики из числа студентов политехнического института. Это были здоровые, просто могучие парни – мастера спорта по штанге и вольной борьбе. Они шли по коридорам общаги и громко зазывали собраться физически сильных парней на третьем этаже в красном уголке, где мы сейчас с вами беседуем. Через какие-нибудь полчаса красный уголок заполнился десятками парней, в нем, как говорят, яблоку негде было упасть. Многие, видимо, пришли из любопытства. Один из вербовщиков – широкоплечий парень могучего телосложения – сказал примерно следующее:

«Парни, мы вас собрали для того, чтобы предложить работу, работу очень трудную, но высокооплачиваемую. Работать предстоит одни сутки с несколькими перерывами на обед. Надо вручную разгрузить две баржи с досками-сороковками. За сутки можно получить 150 рублей. Деньги получаем сразу после окончания работы». Парень объяснил, что тот, кто не выдержит до окончания работы, скажем несколько часов, не получает ничего. «Такой у нас закон, – продолжал он, – понимаю, что закон жесткий, но мы предупреждаем честно заранее, чтобы потом, как говорят, разговоров не было. Вот и кумекайте: идти или не идти, а если кто надумает, запишитесь у Влада, – и показал на товарища, сидевшего за столом с блокнотом наготове. – Сбор завтра на пристани в шесть часов утра». Конечно, 150 рублей за сутки для студента в 60-е годы – огромное богатство, на них можно было приобрести недорого костюм и пальто. Стоимость, то есть покупная способность тех денег была в 100 раз выше, чем сегодняшняя, их девальвация как– то со временем все более ощущалась.

После такого предельно краткого выступления организатора калыма больше половины парней покинули красный уголок, а оставшиеся стали записываться у Влада. Во время записи некоторые вербовщики подходили к парням и пробовали мускулы рук, иногда небрежно роняли: «не выдержит», иногда: «норма, пойдет, хорош». Кто-то из записавшихся заметил: «Как на невольничьем рынке, зубы только еще не смотрите». На следующий день, ровно в шесть часов, мы были на пристани, там уже шла перекличка. Ребят из разных вузов города собралось много, и все крепкие, здоровые, сильные.

Была середина мая, солнце уже давало о себе знать, днем ребятишки вовсю купались в реке. Организаторы разгрузки барж на берегу четко объяснили, куда носить доски, с кем быть в паре. Попросили раздеться до трусов (будет жарко), на ноги выдали видавшие виды кеды (их было великое множество), дали каждому наплечник, как солдату, и мешковину – для прикрытия шеи и спины. Работа была организована так: у штабелей в нескольких местах выбора досок стояло два добрых крепких молодца, которые брали по нескольку досок с двух концов (на каждого несущего приходилось более 100 килограммов) и обрушивали их на плечи впереди стоящих, а затем следующей пары и т. д.. От мест разгрузки до нового складирования досок было метров триста, нужно было пройти по мосткам с баржи на берег, а там самое трудное – в гору – до нового штабеля. Через три часа работы – перекур на пятнадцать минут, разрешалось искупаться, а через шесть часов можно было перекусить, на это отводилось полчаса. Фирма, т. е. организаторы, позаботилась о подкреплении грузчиков. Еда немудрящая, но сытная: мясо, яйца, огурцы, помидоры, хлеб с молоком. После купания в холодной воде мы некоторое время чувствовали себя бодро, а еда расслабляла. Некоторые из студентов после перерыва не могли подняться, им нужно было размять, помассировать ноги, чтобы вновь начать ходить. После каждого получасового перерыва, т. е. через шесть часов, грузчиков становилось все меньше и меньше. Шел, так сказать, естественный отбор, оставались самые выносливые, сильные физически и духом. У меня было четыре партнера. Особенно запомнился один из них, это был могучий, красивый атлет, штангист полутяжелого веса. Он не доработал до конца шесть часов, пот ручьем катился с него, он много пил воды. На барже стояло несколько бачков с водой, и мы, возвращаясь с берега, часто прикладывались, чтобы восполнить вышедшую с потом воду. А когда мой партнер из политехнического института после очередного перерыва, едва поднявшись, пошел с баржи, его никто не остановил, никто не окликнул. Я было попытался что-то сказать относительно того, что, мол, парню надо заплатить, но меня оборвали, посоветовав свои моральные сентенции оставить за пределами баржи. Здесь, дескать, свои законы.