Избранное. Том 1 - [10]

Старик, находясь в сознании, понял, что беда пришла из леса, огонь с бешеной скоростью, сильным ветром охватил всю деревню. Он слышал рыдания, причитания одной женщины, ее слова рвущиеся из самого сердца обычные, деревенские, но сколько же было в них подлинного чувства. Старик заплакал, он понял, что помощи ждать неоткуда, каждый сейчас думает о себе, о своей семье. Люди в экстремальной ситуации, в обстановке страха, становятся безумными, теряют реальное представление о происходящем. Пожар добрался до дома Захара Матвеевича, языки пламени стали проникать через окна, горела крыша. Черным пологом наполнились дымом комнаты. Старик потерял сознание, мобильник еще какое-то время трещал, но и он замолк. Васька и Рекс продолжали тормошить старика, но и они слабели от смрада и дыма, пес завыл от бессилия, а кот задыхаясь и теряя силы, продолжал ослабевшими лапами массировать грудь, а затем уткнулся носом в седую грудь хозяина и замер. Рекс пристроился с правой стороны Захара Матвеевича, подогнув ноги и прижавшись к телу старика.

Так нашли их вместе обгоревших, приехавшие пожарные, которые спасли несколько домов и часть дома Захара Матвеевича.

Каждый разумный человек сознает горестность своего бытия в определенное время, несущего, грозящего нам погибелью, но все– таки мы до конца своих дней не утрачиваем некоего инстинкта, как и животные, неистребимого в нас жизнелюбия...

РЕЧКА МОЕГО ДЕТСТВА

Наступивший день был безветренным, но в движении реки еще чувствовался ритм вчерашнего сильного ветра. Мое пребывание на малой родине подходило к концу, и день, о котором я хочу рассказать, был посвящен рыбалке.

Река Тара – речка памяти моего детства, в каждый мой приезд меняла свои очертания. Независимо от погоды, я посещал ее, купался, иногда рыбачил. Удочки брал у знакомых и уходил на весь день не ради улова, а для того, чтобы надышаться воздухом своей прародины, поразмышлять вдали от суетной городской жизни. В этом году Тара, несмотря на засушливое лето, стала полноводной, видимо, васюганские болота, откуда она берет свое начало, наполнили ее от таяния снегов, на пути к Иртышу, куда она впадает; другой источник воды пополнял ее сочившиеся притоки Чека, Майзасс.

На небе клочками хлопка курчавились легкие облака. Восток переливался волшебными оранжево-розовыми оттенками. Словно дрожащие зеркала, искрилась голубая вода. Огромной слезой катилась по Кыштовской земле река Тара.

Животворная, кипучая, невидимая жизнь планктона замерла и оцепенела от отсутствия движения на поверхности и глубине. Сквозь нежный всплеск воды у берега я слышал пение стрижей, гнездившихся в отвесной стене берега. Они взмывали в воздух и, пропев свою коротенькую песню, снова скрывались в своих земляных глазницах-жилищах.

Клева не было, поплавки не двигались. Берега были покрыты зелеными пучками трав, которые прерывались местами. На противоположной стороне одиноко, далеко друг от друга, стояли три берёзы. Они были как прокаженные, и земля вокруг них была лишена всякой растительности.

Время от времени я вытаскивал леску, но насаженные на крючки черви только бледнели и оставались в том же положении. Неожиданно из-за поворота реки показался довольно многочисленный выводок домашних гусей. Они были взрослые, грациозные, их белизна на воде у противоположного берега нарушала однообразие речного ландшафта. Медленное течение плавно увлекало птиц за собой.

Мои размышления о бренности жизни прервались, я полностью переключился на созерцание гусей. Они наслаждались чудесной погодой, чистой прозрачной водой. Иногда словно по чьей-то команде взбирались на берег, щипали траву, затем с шумом спускались и продолжали плыть дальше. Один гусь отстал от всех, задержался на берегу и, похоже, не очень торопился присоединиться к своим собратьям. Меня поведение одиночки очень заинтересовало. Почему его не ждут? Он что, болен? Нет, не похоже. Гусь спустился с берега и продолжил плыть в том же направлении, в котором мерно покачивался весь выводок, отдаляясь от него все больше и больше. Проплыв часть пути, индивидуалист снова поднимался на берег, щипал траву, спускался к воде и продолжал свой одинокий маршрут, а его сородичи давно уже скрылись за поворотом реки.

Улов в этот день был невелик: три окуня, ёрш, три чебака и семь пескарей. Этого добра на несколько дней хватит коту Ваське. Смотав удочки, я отправился домой, по пути обнаружил в траве лягушку, погладил ее, поговорил с ней. Она не трогалась с места, только вращала глазами. Но мысли возвращались снова и снова к гусям, которые так поступили со своим братцем. А может, он сам виноват в своем одиночестве? По дороге домой специально зашел к сродному брату Юрию Бушмалеву, державшему раньше птиц. Объяснив ему причину прихода, спросил, почему гуси оставили в одиночестве своего родственника. Напомнил ему рассказ выдающегося, ныне покойного, курского писателя Евгения Носова, когда во время града все цыплята нашли убежище под крыльями гусыни, которая погибла, но защитила выводок. По мнению Юрия, в животном мире такое отношение возможно к малышам. Что касается уже повзрослевших гусей, то они совершенно равнодушны друг к другу. Его питомцы приходили после выпаса домой вразнобой и собирались вместе только в определенное время, когда хозяин выносил корм. Инстинкт сохранения своего потомства присущ почти всему живому на Земле, иногда он доходит до самопожертвования. Так, волки в период бескормицы, в засушливое время, исчерпав возможности насытить своих детенышей, заставляют их во имя жизни съесть родителей. Таким образом, они пытаются сохранить свой род на Земле.