Избранное. Том 1 - [117]

Может быть. Вот почему я пишу это. Вы должны знать правду. Но одного человека вердикт: самоубийство — не удовлетворил. Нортона. Он не получил свой фунт мяса. Как я говорил, он садист. Он хочет ощутить всю гамму эмоций, подозрения, страха, хочет видеть, как кольца захона сжимаются вокруг жертвы. И он ничего не получил. Убийство, которое он устроил, сошло на нет.

Но вскоре он понял, как компенсировать убытки. Он начал разбрасывать намеки. Ранее он сделал вид, что заметил что-то в бинокль. На самом деле он намеревался создать то впечатление, которое создал, а именно, что видел Аллертона и Джудит в какой-то компрометирующей позе. Но не сказав тогда ничего определенного, он теперь мог использовать инцидент по-другому.

Предположим, к примеру, он говорит, что видел Фрэнклина и Джудит. Тогда откроется очень интересный новый аспект самоубийства! И, возможно, появятся сомнения насчет того, было ли это самоубийство…

Итак, mon ami, я решил, что мне нужно действовать немедленно. Я устроил так, что вы привели его в мою комнату в тот вечер… Я расскажу вам точно, что произошло. Нортон, несомненно, был бы рад поведать мне приготовленную историю. Я не дал ему времени. Я рассказал ему четко и ясно все, что о нем знал. Он не отрицал. Нет, mon ami, он сидел в своем кресле и ухмылялся.

Mais out, просто нет другого слова… ухмылялся. Он спросил, что же я собираюсь делать со своей весьма забавной идеей. Я заявил ему, что намереваюсь его казнить.

«А, — сказал он. — Понятно. Кинжал или чашка яда?»

Мы как раз собирались выпить шоколад. Он был сластеной, месье Нортон.

«Самое простое, — сказал я, — чашка яда».

И я передал ему чашку шоколада, которую только налил.

«В таком случае, — заметил он, — не возражаете ли вы, чтобы я пил из вашей чашки, а не из своей?»

Я сказал: «Ничуть». По правде говоря, это было совершенно несущественно. Как я уже говорил, у меня тоже было снотворное. Только весьма значительный период я принимал таблетки каждую ночь. Так что приобрел к ним определенную терпимость, и доза, могущая усыпить месье Нортона, возымела бы на меня очень слабый эффект. Снотворное было в самом шоколаде. Мы оба приняли ту же самую дозу. Он, как я и рассчитывал, заснул. Я же нет, тем более, что снотворное было нейтрализовано моим стрихниновым тоником.

И вот последняя глава. Когда Нортон заснул, я усадил его в свое инвалидное кресло… вполне легкая задача — там полным-полно разных механических приспособлений, и поставил его в обычное место в амбразуру окна за занавесками. Затем Кертис «уложил меня в постель». Когда все стихло, я отвез Нортона в его комнату. Теперь мне оставалось использовать глаза и уши моего превосходного друга Хэстингса.

Может быть, вы не поняли, но я носил парик, Хэстингс. Вы поймете даже меньше, когда я скажу вам, что носил фальшивые усы (даже Джорджес об этом не знает!). Я сжег настоящие в якобы несчастном случае, вскоре после того, как взял на службу Кертиса, и сразу же мой парикмахер изготовил мне накладные.

Я надел халат Нортона, взъерошил свои седые волосы и прошел по коридору, постучав в вашу дверь. Вскоре вы вышли и окинули коридор сонными глазами. Вы увидели, как Нортон покинул ванную и хромает в свою комнату. Вы слышали, как он запирает дверь изнутри. Затем я снова надел халат на Нортона, уложил его в кровать и застрелил из своего маленького пистолета, который приобрел за границей и скрывал от посторонних глаз, не считая двух случаев, когда (причем никого не было поблизости) клал его в туалетный столик Нортона, ну, разумеется, если в то утро он был далеко от дома.

Потом я оставил комнату после того, как положил ключ в карман Нортона. Сам запер дверь снаружи вторым ключом, который был у меня, и закатил кресло обратно в свою комнату.

И с тех пор пишу это пояснение.

Я очень устал… и усилия страшно меня утомили. Думаю, не долго осталось…

Я бы хотел подчеркнуть еще один-два факта.

Преступления Нортона были безупречными.

Мое — нет. Да у меня и не было таковых намерений.

Легче всего было бы убить его в открытую… скажем, устроить несчастный случай с помощью своего маленького пистолета. Я бы выразил огорчение, сожаление… какое несчастье. Все бы говорили: «Старый болван не понимал, что он был заряжен…» Ce pauvre vieux. [98]

Я не пошел по этому пути.

И скажу, почему.

Потому что, дорогой Хэстингс, я хотел, чтобы все было «спортивно».

Mais oui, спортивно! Я так часто делал то, что, по вашему мнению, не делал, и вы меня укорили. Я же играл с вами честно. Я, как говорится, оплатил ваши затраты. Я играл. И у вас были все шансы открыть правду.

В том случае, если вы мне не верите, позвольте перечислить все ключи.

Итак, ключи.

Вы знаете, потому что я вам так сказал, что Нортон прибыл сюда после меня. Вы знаете, потому что вам было сказано, что я поменял комнату. Вы знаете, потому что снова это было сказано, что пока я жил в Стайлзе, исчез ключ от моей комнаты, и мне пришлось сделать другой.

Поэтому, когда вы спрашиваете себя: «Кто убил Нортона? Кто мог застрелить его и оставить комнату, запертую изнутри, если ключ в кармане Нортона?», вы должны ответить: «Эркюль Пуаро, у которого есть два ключа от одной комнаты».