Избранное - [2]

Трудно дались начинающему поэту и писателю его первые шаги в литературе. Вдали от культурного центра, вынужденный скрывать от начальства свои занятия литературным трудом, он все же отваживается посылать свои поэтические и прозаические опусы в редакции словацких журналов. Часто ответом было молчание. Он посылает снова и снова, и, наконец, в 1893 году в «Словенских поглядах» («Словацком обозрении») были напечатаны его стихи. А в 1896–1897 годах небольшие публикации Тайовского выходят уже в шести различных журналах. Удачнее всех других был 1897 год — когда автор издал две небольшие книжечки стихов, а также рассказы («Крохи») и очерки («Из деревни»). Тогда же он начинает публиковать собранные им народные песни, описания обычаев различных районов Словакии, юмористические картинки в народном духе, написанные на диалекте родного Тайова. Все это — материалы, накопленные за годы работы в школе.

Тяготясь своей оторванностью от литературной среды, начинающий литератор, тогда еще учитель, искал помощи и совета у печатающих его редакторов. Так, например, он просил Иозефа Шкультеты — редактора журнала «Словенске погляды» — помочь ему достать стихи польского поэта Адама Мицкевича в оригинале, обратился к нему же с вопросом, как внести посильную лепту (из нищего заработка учителя в небольшом местечке) — 100 крон на словацкую гимназию и нельзя ли это сделать не сразу, а постепенно, по нескольку крон в течение года.

Новый этап в жизни Тайовского начинается с переезда в Прагу, где он учился в коммерческом училище — Торговой академии. Профессия банковского служащего, считал Тайовский, даст ему большую независимость и возможность быть ближе к народу, из которого он вышел сам, с которым были связаны все его помыслы и жизнь которого была темой его творчества. К тому же обучение в академии было бесплатным.

Жизнь и годы учебы в Праге стали для Тайовского школой, в которой мужал его дух и складывались литературные вкусы. Прага для него — это прежде всего «Детван» — студенческое общество, возникшее в 1882 году по инициативе выдающегося словацкого литературоведа Ярослава Влчека и сыгравшее огромную роль в культурной жизни Словакии. Среди «детванцев» в ту пору были земляки Тайовского — Мартин Кукучин (1860–1928), будущий врач и ведущий словацкий прозаик, Ладислав Надаши-Еге — писатель, автор исторической прозы, Душан Маковицкий (1866–1921), просветитель и общественный деятель, личный врач Л. Толстого, — словацкие интеллигенты и патриоты, многие годы определявшие духовную жизнь передовой интеллигенции страны. Председателем «Детвана» был Вавро Шробар — известный критик.

В «Детване» Тайовский ближе познакомился с чешской литературой и творчеством чешских писателей (его внимание более других привлек, в частности, Алоис Ирасек). В Праге ему стали особенно близки идеи чехословацкого единства, а также идеи общеславянской взаимности. Здесь сформировался его интерес к русской реалистической литературе, особенно к творчеству Толстого и Чехова. К ним он обращался не только как писатель, но и как переводчик. Русский реализм способствовал демократизации словацкой литературы. Идейные руководители «Детвана» призывали молодых писателей обратить внимание на основного героя литературы — простого человека, труженика.

Субботние заседания «Детвана» проходили в жарких спорах. Обсуждались запросы культурной жизни, политики, экономики. Члены общества читали свои новые произведения, критиковали друг друга. Не раз критике подвергались и произведения Тайовского. Однако, как дружно свидетельствуют современники, мягкий по натуре человек, он воспринимал ее без злобы и раздражения.

На заседаниях «Детвана» впервые стали достоянием общества его рассказы — «Дочь пастуха», «Привидение», «Что его убило», «До последнего часа». На этих же заседаниях была прочитана комедия Тайовского «Женский закон», впоследствии прочно вошедшая в репертуар словацкого театра. Развитию литературных интересов «детванцев» способствовала библиотека общества, где были произведения Пушкина, Гоголя, Чехова, Горького.

Но вот закончена Торговая академия, и Тайовский сталкивается со сложностями своей новой профессии банковского чиновника. Уже известный писатель, полный литературных замыслов и планов, которых хватило бы на многие годы, он вынужден весь день до позднего вечера проводить за банковской конторкой. По-прежнему не может он посвятить себя полностью литературному труду. Да и его всегдашнее неумение справиться с материальными тяготами вовлекает его в долги, которые мучают его. С тоской и болью мечтает он, что когда-нибудь настанет светлый час в его жизни — он будет только писать.

И все-таки каждая минута отдана любимому делу. В Мартине, где он с весны 1901 года работает в татранском банке, Грегор продолжает свою деятельность по собиранию фольклора — ходит пешком по Словакии, собирает национальную утварь, одежду, записывает песни, пословицы, пропагандируя и распространяя во время своих путешествий передовое слово — книги и журналы. Эти странствия обогащают его, реализм насыщается жизненной правдой, увиденной глазами человека, болеющего за дело народного освобождения. С горечью констатирует он в своих очерках, что народ и интеллигенцию разделяет пропасть («Из Чадце в город»).