Избранное - [8]
Попав под влияние сумерек, тишины, побыв в обществе равнодушно-приветливых сосен, Егор становится грустен. Он думает, что как-то странно проходит жизнь: заурядно, безынтересно, да и сам-то он — совершенно несносный человек: бесится из-за кратковременных пустяков, обижается на придирки, млеет, когда даже чуть-чуть похвалят, совестится говорить людям неприятное, а иногда до смерти охота это делать — и так без толку путается, мечется, а нет бы выработать какую-то главную, основополагающую жизненную задачу: прослыть бы лучшим инженером мира, замкнуться, тренироваться по системе йогов, выучить за год пять языков, поседеть, перенести два (несильных) инфаркта и после, с полной безучастностью, принимать поздравления от лучших умов мира. И вообще, черт знает сколько времени не соберется написать матери, не может раз в месяц посылать несчастную десятку, которая сама по себе ей не очень и нужна, но все-таки материальное подтверждение: где-то есть сын, правда, слабохарактерный дурак и эгоист, но есть: вот, пожалуйста, смотрите, перевод, не забывает старуху; соседки, тоже пенсионерки, одобрительно и завистливо вздохнут: «Сумела Анна Павловна сына вырастать», а матери больше ничего и не надо, растрогается, весь вечер о нем, этом самом сыне, будет думать, посылку соберет, сигарет купит…
Все, решено. Сегодня же, сразу же, как придет, сядет и напишет письмо, да не обычную записку, нацарапанную впопыхах прямо на почте, на обратной стороне телеграммного бланка, а именно письмо, длинное, обстоятельное: питается не кое-как, а нормально, регулярно, носки не дырявые, выпивает только по праздникам, начальство хорошее, девушки здесь не вертихвостки. И в конце надо будет обязательно написать не просто «целую», а «крепко целую» — мать же каждое слово обдумает и оценит.
Егору стыдно. Никто его не видит, но все равно он краснеет, нервно дергает плечами, точно желает оставить здесь, в сосняке, свою долю черствости, бездушия, мелочности. Уличенный во всех пороках, отрицая их с пронзительно-сладким презрением к себе, Егор понимает: надо сию же минуту непременно отречься от прошлого и начать иную жизнь, простую, ясную, без разных там завихрений и самоистязаний.
Спасение приходит в виде размышлений о Вере. «Она красивая, умная, — думает Егор, — и любит меня. Если это не так — ужас! Но она меня любит. Я уверен. Уверен? Уверен. Надо кончать эту идиллию: прогулки, вздохи, поцелуи. Мне скоро тридцать, и я хочу всерьез думать о жизни. Я сделаю предложение. Мы поженимся. Пусть будет все как у всех. Пусть будет сын, дом, телевизор, четушка после бани, поездки на юг, беготня на молочную кухню, капризы, мигрень, корь, коклюш, дизентерия. Пусть! Зато все ясно, порядочно, незыблемо. Я хочу этого».
Столь четкие и уверенные размышления действуют на Егора ободряюще, ему представляется, что в дальнейшем он будет поступать, сообразуясь только с ними, и, вполне утешенный, с ясной головой, спокойным сердцем входит он в общежитие.
Витя дома, переодет в пижаму, при настольной лампе возится с ружьем, «ижевкой» двенадцатого калибра.
— Салют, Витя!
— Добрый вечер.
— Может, прибавим люксов? — Егор включает верхний свет, потому что сейчас нельзя терпеть полумрак.
Сцена сватовства продумана до деталей; сначала он скажет: «Все великие истины просты. Поэтому просто: мы должны пожениться». Вера засмеется, а он, лишь снисходительно-ласково улыбнувшись, отойдет к окну и, не поворачиваясь, глуховатым, с хрипотцой голосом сдержанно и точно опишет вечерний лес, свое странное состояние, этот приступ одиночества, после которого он и сделал такое простое, но важное открытие: «Пусть все будет как у всех. Мы обманываем себя, когда думаем, что никого не повторяем, и страшно разочаровываемся, узнав, что кто-то сделал или придумал точно то, что мы. Начинаем мучиться, выкамаривать, жаловаться: «Подержанными вещами пользуемся». А смысл, повторяю, прост: надо как все. Растворимся в море, в океане — чего еще-то? А, Верка?»
— Егор, извини, — говорит Витя, — у тебя пять минут найдется? Понимаешь, мне показалось, ребята не поверили мне. Ну, что я Тамма поддержал. Наверно, подумали: Витя из-за рекомендации постарался. Не хотел, мол, подводить. Все-таки обязан Тамму, тот же в партию рекомендует…
Витя улыбается как-то беззащитно-грустно, видимо, от неловкости, что пришлось отказаться от привычной сдержанности, молчаливости и предстать таким вот уязвимым и сомневающимся. Егор опускается на кровать, трет лоб, не сразу возвращаясь от недавних мечтаний, в которых виделся себе безмятежно-уверенным женихом, к будничному общежитскому вечеру.
— Да что ты! Чепуха какая! — почти машинально восклицает Егор, но, увидев Витину улыбку, глаза его, потеплевшие, ищущие участия и совета, наконец соображает: да это же Витя просит, Витя — черт, молчальник, гордец, товарищ давний. А он все о себе, о себе, все собственную жизнь конструирует, а у Вити кошки на душе скребут, разоткровенничался даже, а старый товарищ пустодумством занимается, драмы сочиняет, уф-ф! — опять подвластен преображению Егор, потому что рядом — человек, с которым вместе пережито столько всякой всячины, что надо немедленно — к чертям! — отправить самого себя, причем с радостным и сладким пылом.
Герои этой книги часто уезжают из дома; одни недалеко, как в повести «Мальчики из Майска», другие за тридевять земель (повесть «Странники у костра»), чтобы оглянуться на свои дни — так ли живут? — чтобы убедиться, что и в дальних краях русские люди деятельны, трудятся азартно, живут с верой в завтрашний день. А Иван Митюшкин из киноповести «Дмитровская суббота» вообще исколесил всю страну, прежде чем нашел свою судьбу, свою горькую и прекрасную любовь. И сам автор отправляется в поля своего детства и отрочества (рассказ «Очертания родных холмов»), стремясь понять ностальгическую горечь и неизбежность перемен на его родине, ощутить связь времен, связь сердец на родной земле и горячую надежду, что дети наши тоже вырастут тружениками и патриотами.
Рассказы, созданные писателем в разные годы и составившие настоящий сборник, — о женщинах. Эта книга — о воспитании чувств, о добром, мужественном, любящем сердце женщины-подруги, женщины-матери, о взаимоотношении русского человека с родной землей, с соотечественниками, о многозначных и трудных годах, переживаемых в конце XX века.
Дед Пыхто — сказка не только для маленьких, но и для взрослых. История первого в мире добровольного зоопарка, козни коварного деда Пыхто, наказывающего ребят щекоткой, взаимоотношения маленьких и больших, мам, пап и их детей — вот о чем эта первая детская книжка Вячеслава Шугаева.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.