Избранное - [72]

— Подожди немного! — с глухой яростью произнес я. — Возможность представится, а не то я ее создам. Теперь я опять располагаю временем и могу этим заняться.

— Будем надеяться, — спокойно сказал Тедди и выплюнул окурок, который широкой дугой полетел через улицу. — Пора взяться за этого господина!

Я не подозревал, что эта возможность представится мне уже на другой день. В воскресенье в церкви возник спор из-за того, что пастор Марбах упорно отказывался читать проповедь под знаком швейцарского креста. «В божьем доме, — как, передавали, сказал он, — есть место только для одного креста, притом не для того, который изображен на флаге».

Мне сообщили об этом в тот же день, и я понял, что пришло время действовать. На ближайшем заседании общинного совета я поднял вопрос о поведении Марбаха. Мне не стоило большого труда убедить коллег, что такой пастор не годится для нашей общины.

Но и после этого пришлось затратить немало усилий, так как Марбаха многие любили, несмотря на его подстрекательскую деятельность. Все же через год — еще до окончания войны — его с позором выгнали ко всем чертям. Вместо него пришел человек со здравыми понятиями.

Глава двадцать четвертая

Наконец война кончилась; свобода одержала верх над силами ада. Человечество облегченно вздохнуло. Впрочем, лично мне война доставила много приятного. Дело в эти годы шло блестяще, и я значительно увеличил свое состояние. Со времени отставки пастора Марбаха в общине восстановились спокойствие и согласие.

Мелани тоже притихла; она совсем отказалась от благотворительной деятельности. Со мной она почти не разговаривала и только отвечала, когда я ее о чем-либо спрашивал. Она могла часами сидеть у окна и смотреть в сад — на плакучие ивы, которые великолепно разрослись. По щекам ее текли слезы.

Теодор закончил свое юридическое образование и поступил ко мне на службу. Я купил ему первоклассную гоночную машину, о которой он давно мечтал, и он носился в ней по свету. Теодор доставлял мне много радости: из него вышел бойкий и разумный молодой человек, и я постепенно начал обсуждать с ним свои деловые мероприятия.

Наша страна и весь мир временно успокоились. Возник небывалый товарный голод. Я снова расширил свою фабрику и приобрел новые машины. Мало-помалу я передал Теодору часть работы по руководству предприятием, и это дало мне возможность больше времени посвящать тому, что доставляло мне удовольствие. От своей излюбленной привычки два раза в неделю ездить в город я не отказался. Иногда я среди дня уезжал верхом, стал чаще бывать в своем летнем доме в Санкт-Морице, но брал с собой не Мелани, а приятельниц, которые меня по-прежнему любили. Наибольшую радость мне доставлял обход фабрики. Мне было приятно все, что я там видел, и я вспоминал свое далекое детство. Порой я заговаривал с кем-нибудь из рабочих и каждый раз посмеивался, видя, как человек смущается и краснеет.

Так шло время, и все было хорошо, если не считать подавленного вида Мелани, однако и это не нарушало моего душевного покоя. Но вот два года назад я познакомился с Ирис. Черными волосами и тонкими чертами лица она напоминала мне Бетти, которую я никак не мог забыть, даже в водовороте событий последних лет.

Ирис стала моей подругой. Но это мое увлечение отличалось от прежних. Когда я покупал какой-нибудь девушке цепочку или серьги, это было наградой за оказанные услуги. Когда же я дарил что-нибудь Ирис, подарок доставлял больше радости мне, чем ей самой. Я часто бродил по городским улицам, разглядывая витрины магазинов. «Доставит ли ей удовольствие это кольцо?» — спрашивал я себя. Приобретя вещицу, я потом, как мальчишка, сгорал от нетерпения, пока не вручал ее своей возлюбленной.

Она была конторской служащей, и я часто говорил ей:

— Довольно тебе тянуть эту лямку! У меня достаточно денег, чтобы ты могла жить прилично.

Но она отказывалась смеясь:

— Нет, не проси меня об этом! Я не желаю, чтобы мужчина меня содержал, разве что… — добавляла она, помолчав, — он женится на мне.

Она сидела у меня на коленях в моей уютной городской квартире, в камине трещали поленья. Как я люблю огонь камина, такой приветливый и согревающий комнату.

Я поцеловал ее узкую руку.

— Да ведь я женат, Ирис! — шутя проговорил я.

— Вот именно, — сказала она. — Значит, пока между нами все должно оставаться по-старому.

— Что значит «пока»? — спросил я, и меня вдруг охватил непонятный испуг.

— Пока я не выйду замуж, конечно, или не найду себе нового друга.

Я не мог не признать, что Ирис права. Когда-нибудь она вдруг объявит мне: «Прощай, все кончено!» И все мои деньги будут не в силах удержать ее.

Но разве так уж невозможно жениться на Ирис? Заманчивым рисовалось мне будущее, когда я об этом думал. Я долго вынашивал эту мысль и искал решения. Случалось, когда я сидел за ужином напротив Мелани и глядел в ее заплаканные глаза, мной овладевал ужас: неужели мне суждено весь остаток жизни провести около этой истеричной женщины?

— Хочешь посмотреть, как я живу? — спросил я однажды Ирис.

— А что скажет твоя жена, если ты привезешь с собой девушку? — со смехом спросила она.

— Ничего! Мы живем каждый своей особой жизнью.