Избранное - [40]

— Шорню тут поминал тридцать коров, так я их отдаю артели. Мне вообще ничего не жалко. Если хватит моих возможностей, я для артели готов купить плуги, лемеха и что там еще понадобится из техники.

— Понятно. Попробовал бы отказаться, — смеялись люди.

Заседали целый день. По вопросу о конфискации имущества у Чултэма-бэйсе споров не было. Когда речь зашла о том, кого выбрать в председатели, араты разделились в своих мнениях надвое. Старики, пожилые люди были за Дунгара, молодежь предлагала выбрать Чойнхора. Несмотря на то что Сэмджид растолковывала политику партии о широком вовлечении в государственную, политическую деятельность бедных аратов — основную силу революции, — было ясно, что Дунгару многие доверяют, ибо он не подходил под мерку феодала или человека из знати. Наоборот, после двадцать четвертого года, объявив себя революционером, он сумел выдвинуться вперед как представитель класса аратов. В душу Сэмджид запало сомнение: не будет ли это несправедливо — принимать в расчет только то, чем был Дунгар-гулба прежде? У нее самой не было никаких причин — ни затаенной обиды, ни злобы, — чтобы чернить его. Только человек, намеренно ожесточившийся, может в вопросе о конфискации имущества поставить Дунгара на одну доску с Чултэмом-бэйсе. По всему выходило: Дунгар — единственный, кого можно ставить во главе создаваемого хозяйства. И потому, что еще совсем недавно на него возлагали обязанности хошунного дарги, и потому, что он знающий, начитанный, дальновидный и опытный человек. Даже люди, втайне не одобрявшие Дунгара, не могли бы назвать другого человека, способного управиться с такой хлопотной работой. Сомонное начальство тоже было на стороне Дунгара.

Собрание затянулось далеко за полночь. Пришло время спать. Те, кто жил поблизости, ушли, а приехавшие издалека остались здесь же, под крышей Дунгара. Улеглись вповалку — ногу негде было поставить. Вскоре сквозь могучий храп послышалось, как кто-то колотит в дверь.

— Старый, вставай! Мы с Балджид вернулись! — донесся женский голос. Это была Хандуумай. Дунгар поднялся, зажег свечу. Лежавший у двери человек отодвинул засов. Мать и дочь переступили порог, с их длиннополых накидок струилась вода.

— Что это у нас здесь творится? — вскрикнула Хандуумай.

Люди просыпались, поднимались с пола. Балджид сняла с себя накидку и повесила у двери.

— Здравствуйте, отец. Где Сэмджуудэй? На дворе машину увидела, поняла, что Сэмджид приехала. До самой Улдзы дошли разговоры, что она должна быть здесь.

Увидев, как в западной половине дома с постели приподнялась Сэмджид, Балджид сорвалась с места, перескакивая через людей, бросилась к ней. Девушки обнялись, как неразлучные близнецы, и заплакали. Промокшая под дождем, уставшая в дороге Хандуумай никак не ожидала, что ее дом заполнит столько людей. Она пришла в ярость.

— Старый, а ну давай освобождай место, выпроваживай их. И вообще, найдется тут человек, который догадается выпрячь лошадь, внести нашу поклажу? Они что, не могли спать в сарае? — не унималась старуха. Люди, кряхтя, сопя, поднимались, тянулись к выходу.

— Погоди, ребята помогут, нечего спешить, — бормотал еще спросонья Дунгар. Сам он никак не мог натянуть сапоги.

Балджид, уняв слезы, но все еще возбужденная, уговаривала Сэмджид пойти в машину. Сэмджид согласилась. Обе девушки быстро выскользнули из дома. Едва брезжил рассвет, дождь стих. Сэмджид и Балджид, усевшись на заднее сиденье, за разговорами скоротали ночь. Не спали и участники собрания. Развели огонь, суетились вокруг котлов в заботах о чае, еде. Балджид, не давая Сэмджид передохнуть, засыпала ее вопросами. Самой же Балджид нечего было рассказывать. Разве что о пяти годах замужества, о том, что детей не заимела, а теперь и вовсе разошлась с мужем — не хватило сил терпеть мужнину родню. И откуда такие несносные, привередливые люди берутся? Где-то в глубине души Сэмджид была рада освобождению подруги. Ей была приятна эта встреча с Балджид, которой она втайне завидовала в свои детские годы, полные нужды и лишений.

6

Учет скота Чултэма-бэйсе занял несколько дней. Сэмджид поручила это дело членам комиссии, уполномоченным от имени Народного хурала проводить конфискацию имущества, во главе с Аюуром, сама же осталась на несколько дней дома — побыть с матерью, с малышами. Присутствие Аюура теперь было ей в тягость, ее угнетала мысль о том, что до конца лета им придется ездить вместе. После того, что произошло ночью на уртонном подворье, Аюур ходил с задумчивым, даже сокрушенным видом, время от времени вздыхал или молчал, уставившись на вершину ближней горы. Может быть, притворялся, хотел вызвать жалость к себе, а может, и нет… Особенно глаза были печальными. И все же в его грусть как-то не хотелось верить. Уж очень легко и неестественно прослезился он в ту ночь. Как бы то ни было, Сэмджид решила не подавать виду, будто что-то замечает. Лучше вообще не думать и не вспоминать об этом. Нельзя же все время держаться отчужденно и постоянно сохранять официальный тон, даже в служебных делах. Теперь, полностью доверяя Аюуру, она отправила его провести конфискацию имущества Чултэма-бэйсе.