Избранное - [14]
— Это же сколько лет прошло?!..
— Тридцать пять лет, Борис Петрович. Тридцать пять лет, восемь месяцев и ещё неделя.
— Боже мой, боже мой!..
— Да, Борис Петрович… Ну и как вы живёте, голубчик?
— Ох, и не спрашивайте, Дарья Васильевна! Хреново живу. Никакой радости. А вы?
— Да я не жалуюсь. Ничего живу. Трёх сыновей вырастила…
— Неужели мои?
— А то чьи же, Борис Петрович?
— Боже мой, боже мой! Вся жизнь прошла…
— А помните, мы гуляли с вами, а вы ещё напевали: «Светлые полянки, светлые полянки…»?
— Нет, Дарья Васильевна, не помню, что-то вы наверно путаете.
— Ну как же: «Светлые полянки,
Светлые полянки…»
— Да нет, Дарья Васильевна, я и песни-то такой не знаю: «Светлые полянки…». Может, вам кто другой напевал?
— Вы, вы, Борис Петрович. Экая память у вас!
— Память у меня хорошая, а песни я такой не знаю, и не знал никогда:
«Светлые полянки…», тоже мне…
— Ну и бог с вами тогда, Борис Петрович! Вот ваша селёдка. — И хозяйка пошла на кухню.
— Тоже мне, выдумала! «Светлые полянки…»! Тьфу! Ещё чего не хватало, — ворчал Борис Петрович, принимаясь за селёдку, — я и песни такой не знаю:
«Светлые полянки…»!
ВЕНЕЦИЯ
Ступени лестницы спускались прямо в канал. Это было странно и немного жутко, особенно ночью. Ночь была безлунная, и только по слабому плеску можно было угадать где-то внизу границу воды. Я сидел на ступенях и курил, наслаждаясь грустью и одиночеством.
Вдруг я увидел девушку. В белом платье, чрезвычайно бледная, она будто бы светилась изнутри. Девушка медленно шла вниз по лестнице.
Я окликнул её, и она обернулась. В глазах её был ужас.
— Куда вы идёте? — спросил я.
Она показала вниз.
— Мне страшно.
Я подошёл и взял её за руку. Её рука была холодной, как лёд.
— Ну вот, — сказал я, — всё хорошо, всё прошло, вам не надо никуда идти.
— Я должна, — сказала девушка.
— Почему?
— Двести лет назад, в отчаянии, я впервые спустилась по этой лестнице, и с тех пор мне суждено навечно, раз в семнадцать лет, повторять этот путь. Мне страшно…
Мне тоже вдруг сделалось страшно, и я попытался освободить руку, но она сжала её так сильно, что я с трудом удержался, чтобы не застонать.
— Пойдём со мной, — прошептала она. — Мы пойдем вместе, и нам не будет так страшно. Пойдем! Ты будешь моим женихом… — И она потянула меня вниз.
В ужасе я пытался сопротивляться, тщётно упираясь и хватаясь свободной рукою за скользкие мраморные ступени. Она неумолимо влекла меня вниз.
— Жених мой! Возлюбленный! — шептала она.
Ноги мои по щиколотку уже погрузились в холодную воду. Отчаяние придало мне силы, и изловчившись, я лягнул её в бок. От удивления она на секунду выпустила мою руку, но тут же схватила меня за шиворот. Тогда я со всей силой ударил её по уху. Продолжая держать меня за шиворот, она больно била меня в солнечное сплетение. Но я ударил её ногой по колену, она вскрикнула и отпустила меня. Не успел я, однако, повернуться, чтобы бежать, как почувствовал страшный удар по шее. Я еле удержался на ногах и попытался ударить её локтем с разворота, но промахнулся и получил сокрушительный удар головой в переносицу, от которого чуть не потерял сознание. Падая, я успел схватить её за волосы, и мы покатились, сцепившись, по мокрой лестнице.
— Возлюбленный мой! — шептала она, пытаясь выцарапать мне глаз.
Чудом мне удалось укусить её за палец. Хрустнули кости. Она вскрикнула и немного ослабила хватку. Я намотал на кулак её длинные волосы и стал бить её головой о мрамор. Казалось, победа была близка, и я даже отпустил её волосы, собираясь ударом ноги спихнуть её в воду, но она, будто ожидая этого, мгновенно впилась острыми зубами мне в ляжку и стала пятиться, увлекая меня за собой. И тогда, когда надежда уже почти оставила меня, и я бессильно барахтался в чёрной воде, я вдруг вспомнил про свой старый верный кривой кинжал, подарок арабского друга, что всё время носил в кармане. Я выхватил его и с трудом, несколькими ударами, перерезал ей горло. Зубы её разжались, и тело её бесшумно ушло под воду. Обливаясь кровью, я заполз на набережную и лишился чувств… Теперь, годы спустя, вспоминая этот случай, я думаю, что если бы не кинжал, она бы меня точно утопила.
ДОЖДЕВАЯ ВЕДЬМА
Когда я был маленький, бабушка рассказывала мне про Дождевую Ведьму.
Это ведьма, которая приходит к маленьким детям, когда идёт дождь.
И им становится страшно. Если ребёнок плохо себя ведёт или капризничает, она забирает его к себе, под дождь, и он уже не возвращается. Иногда, правда, она уносит и хороших детей, особенно когда они спят. И взрослых тоже… Её нельзя увидеть. Но если кто-то всё-таки увидит её, он ослепнет и не сможет ничего нарисовать.
А главное — нельзя ей отвечать, если она заговорит с тобой.
Но теперь я знаю, что это только сказка.
Я видел Дождевую Ведьму, говорил с ней, и со мной ничего не случилось.
ПОГРЕМУШКА
«Вот это погремушка! — думал младенец, разглядывая погремушку. — Ничего себе! Первый раз вижу такую погремушку. Вроде не очень-то и отличается от других погремушек, а всё-таки… Всё-таки какая-то она… приятная, что-ли. Да, вот именно. Очень как-то приятно на неё смотреть…»
— Посмотри, — сказала мама, — он улыбается!
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.