Избранное - [25]

животики от смеха надрывают,

рожают и пускают в дело кнут,

возводят из соломинок уют,

по морде бьют, ломают, созидают,

и дремлют, и от пули умирают

иль просто Богу душу отдают.

("Про осень да про лето")

Про осень да про лето,

про года времена

зачем читать у Фета,

зачем у Кузмина?

На осень я не стану

нацеливать перо,

глядеть по Левитану,

взирать как Писсаро.

Перо беру иль кисть я,

гляжу хоть вдаль, хоть вблизь –

летят дожди да листья

и лезут грязь и слизь.

Безумному Ван Гогу

не занимать ума.

Живешь – и слава Богу,

которого нема.

БИРЖА (Из цикла "Петербургское зодчество")

Ходят вокруг налегке петербургские долгие ветры,

осень без листьев стоит впусте на остром мысу.

Белая биржа лежит, как груженная временем баржа,

и на пустом берегу торга купцы не ведут.

Видно, веленьем богов, возлюбивших чудо торговли,

с юга на север доплыл сей благородный амбар.

("Твои две груди – как смиренные колени")

Твои две груди – как смиренные колени,

а страсть – как мясо ветер раскромсал.

Но я пишу тебе, как некогда Елене

писал задумчивый Ронсар.

Но ты не хочешь пить из жизни понемногу

и чуда ждешь от каждого глотка,

и мы с тобой идем бок о бок, да не в ногу,

пустив удачу с молотка.

Чуланчик темных чувств недолго и захламить,

и будет житься лишь самой себе назло.

Судьбу, как самое себя, переупрямить –

великое, быть может, ремесло.

И я к тебе войду в стареющую память,

как то, что близилось и не дошло.

ТРЕТИЙ ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ

Как будто выглянув из детской –

глаза лучисты и чисты, –

послушницею полусветской

себя подслушиваешь ты.

"Наверно, нежный Ходовецкий

гравировал твои мечты".

Голубоглаза, как у Греза,

не уличенная ни в чем,

твоя задумчивая греза

склонилась над твоим плечом...

Но и сама в себе покоясь,

ты можешь жадничать и жечь.

И как экватор, тонкий пояс

тебе нетрудно пересечь.

Там страсть Господня – без страданья,

распятие – но без креста,

и как над Горним надруганье,

как сатанинская Pieta –

миндальных бедер содроганье

и напряженье живота.

Какой задорною мадонной

ты притворяешься, дабы

жать и низиною бездонной

лежать, вставая на дыбы!

("Хожу я ужинать в столовую")

Хожу я ужинать в столовую,

куда валят под вечер лавою:

откупорив белоголовую,

я в рюмке, точно в море, плаваю.

Сиди да знай себе поикивай,

соседу всякому поддакивай,

что ходим-де под дамой пиковой,

что фарт у нас-де одинаковый.

А выйду – почему-то улица

во всю длину свою бахвалится:

пускай за домом дом сутулится,

да только нет, шалишь, не свалится!

Как насекомые, пиликая,

и тикая, и даже звякая,

таится тишина великая,

а в тишине – и нечисть всякая.

И сколько хожено и гажено,

и сколько ряжено и сужено,

и есть ли где такая скважина,

куда забиться прямо с ужина?

ГОСПОЖЕ ДУШЕ

Слушай, душенька, – спи или кушай,

не любуйся, голуба, со мной,

не кидайся на шею кликушей:

я по самые губы сумной.

Иль не слышала слова такого, –

это значит, что сам я не свой,

и готов отыграть Хлестакова,

дрожью драить себя, как дресвой.

Ты, Психейка, со мной не актерствуй,

я, чай, издавна тертый калач, —

ляг на язву мне корочкой черствой,

а еще, дорогая, не плачь.

АНТИГЕРОИЧЕСКАЯ СИМФОНИЯ

Посвящается Марианне Соболевой

***

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Чтец (от Меня, поэтический, а не декламатор), сиречь ПИИТ

Чтец (вчуже, прозаический, но не рассказчик), сиречь ТОЛКОВНИК

Главный дирижер, а по немецки Generalmusik-Direktor, сиречь ГЕНЕРАЛ

ЧЕЛОВЕК со вступительным словом

Обоеполая ПУБЛИКА, способная к бесполому делению

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ИНСТРУМЕНТЫ:

1. ОРГАН

2. РОЯЛЬ

3. СКРИПКИ

4. КОНТРАБАСЫ

5. ФЛЕЙТЫ

6. ГОБОИ

7. БАРАБАНЫ

8. ГИТАРЫ

9. ТАРЕЛКИ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ГОЛОСА:

1. БАС

2. БАРИТОН

3. ТЕНОР

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Палочная As-dur

РОЯЛЬ:

Удар! Гром древних драм! И треснула земля.

Удар! И сразу трех за совесть, не за страх,

Матрех Петруха по сусалам трах!

ГЕНЕРАЛ:

Пляшите, флейточки!

ФЛЕЙТЫ:

                    Ля, ля, ля, ля!

Каля-маля, каля-маля!

ПИИТ:

Я не хочу быть никаким героем,

ни смертно, ни посмертно не хочу.

Уж мы им с Музой музыку устроим,

уж мы им вставим в бравый зад свечу,

уж так-то раскроим нутро им!

Без такта! Виноват, не промолчу!

Полслова дайте трепачу,

и я тихонько под нос промычу,

что изойдут на кал и на мочу.

ГЕНЕРАЛ:

Пляшите, скрипочки! Летайте легче моли!

Играйте, скрипочки,

привстав на цыпочки!

СКРИПКИ:

Скрип-скрип!

Цып-цып!

Цыпа-дрипа,

Цыпа-дрипа,

Цыпа-дрипа ля бемоли.

ПИИТ:

Я, как Иаков, с Богом воевал,

а вышел на поверку просто Яшка,

орешек, самого себя двояшка.

ТОЛКОВНИК:

Бежит с седою головою вал

из музыки.

ПИИТ:

                    И дышит тяжко.

А Яков – бык с колхозной кличкой Як.

Он рогом тык и каждому свояк.

А рядом с ним, как недруг или враг,

задрипанный и драный Як-Цыдрак,

поклонник девок, рюмок, дров и драк,

и тут же третий, Як-Цыдрак-Цыдроли,

который, не вступая в брак,

нащупывает дрянь и дрязги в дроле.

И он такой герой,

что дуй его горой.

А трое в сумме не дерьмо ли?

TUTTI:

Вот женился Як на Цыпе,

Як-Цыдрак на Цыпе-Дрипе,

Як-Цыдрак-Цыдроли

на Цыпе-Дрипе, Ля Бемоли.

ТОЛКОВНИК:

Это, разумеется,

детская песенка,

ибо жениться

нельзя без ребячества.

Учтите это!

Развесьте уши

и слушайте дальше!

ГЕНЕРАЛ:

Эй вы, контрабасы!

Вы толстомясы,

будто колбасы!

Стать строем, как Троя,

гуденье утроя

и каждый всем брюхом

играя в героя.

КОНТРАБАСЫ:

В герои лезть мы рады все.

Ура! Абракадабра!

Но как играть на колбасе