Избранное - [116]
Шрифт
Интервал
К пану в наймы пойду,
Деток в школу отдам,
А червоным черевичкам
Таки дам, таки дам!
Солнце заходит, горы чернеют
Солнце заходит, горы чернеют,
Птицы смолкают, поле немеет,
Уснули люди… Но мне не спится:
На Украину сердце стремится,
В темный садочек по-над криницей.
Но мне не спится, думу гадаю,
И — словно сердце с ней отдыхает.
Чернеет поле и гай, и горы,
На синее небо всходят зори,
Ой зори! зори! и слезы хлынут.
Взошли ли вы, зори, на Украине?
Иль карие очи вас встречают
На синем небе? Иль забывают?
А коль устали, так пусть бы спали,
Про мою доленьку чтоб и не знали.
Сон
На барщине пшеницу жала,
Измаялась, не отдыхать
В снопы она поковыляла,
А грудь Ивану-сыну дать.
Дитя повитое кричало
Там в холодочке под снопом.
И мать дитя распеленала
И накормила; будто сном
Над сыном сидя задремала.
И снится ей, что сын Иван
Живет счастливо и богато
Уже засватанный, женатый
На вольной, чудится, ведь сам
Уже не барский, а на воле,
И на своем веселом поле
Вдвоем себе пшеницу жнут,
А деточки обед несут.
И усмехнулась вольной воле,
Проснулась — та же вкруг недоля,
Ивася на руки взяла,
Его тихонько повила
И, чтоб убрать чужое поле,
Еще копну дожать пошла.
И золотой, и дорогой…
И золотой, и дорогой
Мне, чтобы знали вы, не жаль
Погибшей доли молодой:
Но вот суровая печаль
Сжимает сердце — слезы брызжут,
А я еще ведь и не вижу
Босого мальчика в селе.
Как слабый птенчик на земле
Одно-однешенько под тыном
Сидит в дырявой дерюжине.
Мне чудится, что это я,
Что это молодость моя.
Мне чудится, что лучшей доли
Ему не видеть, светлой воли,
Не знать до гроба, что подряд
Бесцельно, страшно пролетят
Его прекраснейшие лета.
Не будет знать он, где же деться
На этом «щедром», «вольном» свете.
Пойдет он в наймиты и тут,
Чтоб он не плакал (лишний труд!),
Чтоб где-нибудь нашел приют,
Его в солдаты отдадут.
Я, — чтоб не сглазить ненароком…
Я, — чтоб не сглазить ненароком, —
Здоров, но что-то видит око,
Чего-то сердце ждет. Болит,
Болит и плачет и не спит
(Ребенок матерью забытый!).
Каких времен лихих, скажи ты,
С волненьем ждешь? Добра не жди,
Не жди и не зови ты воли —
Она заснула; царь Никола
Ее прислал. Чтоб разбудить,
Нам всем народом, всей громадой
Обух придется закалить
И наточить топор, как надо, —
Тогда и начинать будить.
А то убогой спать свободе
До страшного суда господня.
Дворянство будет мягко стлать,
Палаты, храмы воздвигать
И пьяного царя России
С холопской лестью восхвалять
И славословить Византию.
Из Мирвари Дильбази
(с азербайджанского)
Женщинам Франции
Невесты, матери, отважные сердца, —
Наследницы борьбы великих коммунаров!
Мы поклялись за мир бороться до конца,
Чтоб не клубился вновь багровый дым пожаров!
Вот вам моя рука! Ведь цель у нас одна,
Хоть и пытаются возвесть меж нами стену
Пигмеи, чьи клейму подобны имена.
Кровавые шуты — де-голли и петэны.
Нет, Франция! Для нас ты не была чужой
И с каждым новым днем становишься все ближе
Ты, Франция, в рядах идущая со мной,
Ты, Франция Гюго и баррикад Парижа!
Привет вам, матери и девушки страны,
Свергавшей королей, топтавшей их короны!
Ваш голос — приговор зачинщикам войны:
То клич простых людей, то клятва миллионов.
Путями вольных бурь к нам долетает он,
Сметая клевету, ломая все преграды,
Как волн морских прибой, набата грозный звон, —
И братские сердца набату правды рады.
Сказали миру вы: — Коль снова захотят
Холопы доллара, чтобы ярились войны,
Не станет больше, нет, мой муж, мой сын, мой брат
Им мясом пушечным служить в безумной бойне.
Не ляжет больше он безропотно в окоп,
Не будет он стрелять в людей Страны Советов.
Убийцы подлые! Мы вас уложим в гроб!
Мир победит войну! Тьма не задушит света!
Всеобщей стачкою, поднявшись, как один,
Ворота танковых заводов мы закроем.
Война — войне! И вот мой муж, мой брат, мой сын
В последний смертный бой пойдут железным строем
Дельцы заморских бирж! Вам человечья кровь
Служила прибылью и звонкою валютой.
Но землю мирную не потрясти вам вновь
Безумною войной и злобой вашей лютой!
Невесты, матери! Вы, смелые друзья
Страны моей родной — Советского Союза!
Вот вам моя рука. Привет свой шлю вам я.
Связавшие всех нас нерасторжимы узы.
С оружием в руках привиделись вы мне,
Бастилию в бою берущие бесстрашно,
И незабвенный гимн сложили вы в огне,
Чтоб ныне воскресить великий день вчерашний.
Вы посылали в бой за честь своей страны
Любимых сыновей, что вам всего дороже,
И вашим молоком недаром вскормлены
Парижских баррикад бессмертные Гавроши.
Топтала свастикой клейменная орда
Прекрасной Франции цветущие долины, —
С ружьем солдатским шли вы на врага тогда,
Чтоб отомстить ему за мужа, брата, сына.
Невесты, матери — наследницы борцов,
Коммуну строивших и павших за свободу!
Вы знамя подняли прославленных отцов.
Вы — это Франция! Вы — гнев всего народа!
Всемогущий труд
Я шла пустыней неживой,
Полдневный зной маня томил.
Ни тени вкруг, ни родника,
И дальше двигаться нет сил.
От жажды я изнемогла,
Горели губы, как в огне.
Ни капли не было воды…
О, хоть бы каплю влаги мне!
Пылало солнце, как костер,
И сердце самое земли,
Казалось, в миг испепелить
Лучи отвесные могли.
Я шла, а раскаленный шар
К зениту поднимался ввысь,
И между небом и землей
Туман удушливый повис.
Вся почва — в трещинах. Она
Накалена, мертва, гола,
Сама сожгла плоды свои,