Избранное - [32]

— Я знаю, что даже из-за пустякового платка у тебя дома поднялась буря, — продолжала Сунь Уян. — Ты, вероятно, очень страдаешь? Я не желаю быть помехой чужому счастью и особенно не хочу, чтобы меня ненавидела женщина.

Голос Сунь Уян был очень нежен. Из-под черных ресниц излучался желто-зеленый свет.

— Ты как узнала об этом? — поспешно спросил Фан Лолань, заволновавшись, словно обнаружился какой-то низкий его поступок.

— Мне рассказала Лю. Конечно, она руководствовалась добрыми побуждениями.

Фан Лолань, склонив голову, молчал. Раньше он считал, что Сунь Уян лишь непосредственная и живая девушка, но сейчас он понял, что она еще очень чутка и нежна и восприимчива к обидам.

Когда он поднял голову и взглянул на Сунь Уян, в глазах ее внезапно промелькнуло выражение печали. Фан Лолань почувствовал себя виноватым и ощутил благодарность к этой женщине. Он думал, что Сунь Уян, вероятно, пришлось выслушать много неприятного. Все пошло, конечно, от скандала, устроенного в тот день женой. Но непосредственным виновником был он сам. Вот почему он испытывал чувство вины. Однако в словах Сунь Уян не было ни капли недовольства Фан Лоланем, а вопрос: «Ты, вероятно, очень страдаешь?» — выражал сочувствие.

Мог ли он не быть благодарным?! По правде говоря, в этот момент он ощущал что-то близкое к любви, потому что одновременно с чувством вины перед Сунь Уян и благодарности к девушке у него возникло недовольство женой и уменьшилась симпатия к ней.

— Можно только удивляться отсталости взглядов Мэйли, — с раздражением заметил Фан Лолань. — Сейчас все — и мужчины, и женщины — заняты революцией. Вот почему возникает много недоразумений и сплетен. Конечно, люди, свободные от предрассудков, это понимают. А почему ты так близко к сердцу приняла этот случай, Уян?

Сунь Уян засмеялась и хотела ответить, но тут вбежал Ши Цзюнь. Он схватил свою кепку и исчез, бросив на ходу:

— За мной пришли. Встретимся завтра.

Фан Лолань встал, собираясь последовать за ним, но тут Сунь Уян быстро подошла к двери, окликнула Ши Цзюня и что-то тихо сказала ему.

Фан Лолань повернулся, чтобы взглянуть на садик через окно. Потянувшись вперед, он заметил на столике небольшую желтую коробочку, очень привлекательную и красивую. Он машинально взял ее к вдруг почувствовал удивительный запах. Аромат, на который он обратил внимание, войдя в комнату, шел от этой коробочки.

— Ты говорила, что не употребляешь духов, а это что? — спросил Фан Лолань, повернувшись к подошедшей Сунь Уян.

Женщина, взглянув на него, ничего не ответила и только странно засмеялась.

Фан Лолань вновь посмотрел на коробочку. На ней было написано: «Neolides — H. B.»[22] Не поняв смысла надписи, он открыл крышку. Внутри оказались три стеклянных трубочки, наполненные порошком белого цвета.

— Э, да это пудра, — как бы уразумев, в чем дело, воскликнул Фан Лолань.

Сунь Уян, не сдержавшись, снова рассмеялась и, забирая коробочку из рук Фан Лоланя, сказала:

— Нет, не пудра. Тебя не касается. Неужели госпожа Фан это не употребляет?

Она еще раз засмеялась, на щеках ее выступили красные пятна румянца.

Фан Лолань ощутил прикосновение руки Сунь Уян, быстрое, теплое, нежное, соблазнительное.

Странное беспокойство вновь охватило его…

Было уже темно, когда Фан Лолань возвратился из женского союза домой. Он был уверен, что узнал Сунь Уян еще лучше. Эта женщина, вызывавшая различные толки, обладала глубоким пониманием событий своего века, передовой идеологией, цельным характером, а легкомыслие, беззаботность и распущенность были у нее лишь внешние. Она обладала чутким, нежным сердцем и чистой, возвышенной душой. Честно говоря, Фан Лолань в этот миг думал, что общение с Сунь Уян не только очень приятно, но и весьма полезно для него.

Но, к сожалению, Сунь Уян была занята тем, что сопровождала повсюду Ши Цзюня, помогая ему проводить обследование организаций. Этот специальный уполномоченный везде поднимал большой шум, «возбуждая революционные чувства». И только проведя под своим непосредственным руководством перевыборы уездного комитета партии, он стал собираться обратно в провинциальный центр.

Говоря о перевыборах, следует отметить, что Ху Гогуан был избран членом бюро, а Чжан — членом бюро и заведующей женским отделом. Обоих выдвинул Ши Цзюнь, пользуясь своими особыми полномочиями.

Когда наступило время отъезда, Ши Цзюнь отправился в женский союз, чтобы проститься с Сунь Уян. Собственно, он видел Сунь Уян каждый день, и сегодня она была у него, когда утром он складывал в дорогу вещи. Казалось бы, в особом прощании не было необходимости, но печали от предстоящей разлуки не смог избежать даже такой человек, как Ши Цзюнь. Поэтому в последнюю минуту ему захотелось повидать Сунь Уян.

Вопреки надеждам Сунь Уян в женском союзе не оказалось, и никто не знал, где она.

Ши Цзюнь на мгновение растерялся, но затем его внезапно осенило: «Она, вероятно, уже ушла на вокзал».

Он тотчас направился обратно. Южный ветер, разносящий запах весны, шевелил его всклокоченные волосы. Возвещавшие весну ласточки кружились в небе, наполняя воздух своим щебетанием. Свежая зеленая травка стлалась по земле, словно вела бесконечную любовную беседу с маленькими желтыми цветами одуванчиков, склонившими головки. Гибкие ветви ивы тоскливо качались: ива видела, что на растущем рядом персике еще только появились маленькие нежные почки, и чувствовала себя одинокой.