Избранное - [61]

Она схватила его за руку, обняла его и стала целовать, как безумная, а он в это время пытался улыбнуться. Она потащила его в коридор, потом — в маленькую комнатку, где стояли кровать, диван и столик с книгами. Усадила на диван. Села рядом, тяжело дыша и вглядываясь в его глаза.

— Милый, миленький мой, ты здесь!..

Она ощупывала его плечи, гладила обеими руками его лицо — лицо, на котором проступили все косточки. Она и сама выглядела больной.

— Ты здесь… Я чуть не умерла, когда узнала… Ты поправился? Здоров? Ах, милый!.. Я приходила в больницу через день справляться о тебе.

— Знаю, мне говорили.

— Но не посмела показаться тебе. Мне сказали, тебе нельзя волноваться.

— Как ты узнала?

— От ваших соседей.

Он глубоко вздохнул и повернул к ней голову.

— И ты знаешь все?

— Да, милый, не тревожься…

— И то, что мне не дали развод?

— Да.

— В суде было страшно, — проговорил он в медленном раздумье. — В суд явился один свидетель… Думаю, это был наш доброжелатель… Евгения, во второй раз я не стану подавать на развод.

— И не надо, милый, — сказала она испуганно. — Пойми, мне достаточно того, что ты есть на этом свете. Достаточно знать, что иногда ты думаешь обо мне.

Слезы сами текли по ее щекам. Он молчал и все так же равнодушно смотрел перед собой.

— Видишь, какая я рева, — сказала она, вытирая ладонью лицо. — Я никогда столько не плакала.

— Евгения.

— Да, милый?

— Ничего… Собственно, я хотел сказать — как глупо устроена жизнь. Ты не сердишься, что я так долго к тебе не приходил?

— Что ты говоришь, ведь ты был болен?

— Ах, да… А теперь что будем делать?

Она смотрела на его пальцы — длинные, истончавшие, прозрачные. Погладила их и сказала:

— Что ты захочешь, милый. Как будет лучше для тебя.

Он посмотрел на нее удивленно: в прошлом она никогда так не говорила. Усмехнулся.

— Как я решу? Я уже ничего не могу решать, Евгения… Как мы будем жить?

Она не ответила. Она сама не знала, как будет жить дальше.

Миновал еще месяц, и Светозар Стойков вышел на работу. Сотрудники встретили его приветливо и окружили вниманием: держались с ним, как с больным, не позволяли переутомляться, даже взяли на себя часть его работы. Он был им благодарен и думал про себя, что люди в принципе не такие уж плохие…

Кадровичка Пенчева встретила его однажды в коридоре и с улыбкой приостановилась, готовая с ним поговорить.

— Как вы поживаете, товарищ Стойков? Выздоровели?

Но у него не было сил ей ответить, и он прошел мимо. Несмотря на это она не озлобилась, как можно было ожидать, и в следующие дни здоровалась с ним все так же любезно. Это заставило его усомниться в своей оценке этой женщины, а также и в разговорах о ее связи с архитектором Балевым. Неужели человек может быть настолько противоречив? Или настолько лицемерен?

С Евгенией он продолжал видеться, но реже. Их свидания были исполнены печали и тихой нежности, словно сходились старик со старушкой, чтобы вспомнить молодость. Они часто говорили о своем общем прошлом и никогда о будущем, будто пришли к молчаливому соглашению не говорить о том, чего не существует.

То же настроение царило и у него дома. Милена относилась к нему сдержанно, даже холодно, но не упрекала ни в чем, уверенная, что так она поможет ему излечиться от двойной болезни — нервов и сердца. И все как будто бы шло к лучшему. Правда, она заметила, что муж перестал улыбаться, но была уверена, что и это со временем пройдет. В конце концов ничто не вечно под луной, а человеческие чувства изменчивей, чем цвет моря…

Светозар постепенно оживал и стряхивал с себя безразличие. Зато он начал часто заглядывать в один маленький ресторанчик. Там, где постоянные посетители его не знали и он мог никого не стесняться, он выпивал стаканчик сливовицы, слушая старые романсы, которые играл на гармонике седой русский из бывших эмигрантов. Когда он возвращался домой, от него сильно пахло спиртным. Милена делала вид, будто не замечает его пьянства. Ничего, это временно, это пройдет… А может быть, это и к лучшему, лишь бы не отразилось плохо на его нервах.

Однажды Евгения сказала ему:

— Ты можешь не пить, хотя бы когда идешь ко мне?

Он замолчал. После этого несколько дней не брал в рот ни капли спиртного. Но его глаза утратили блеск, и во время их свиданий он больше молчал. Евгения поглядывала на него украдкой: это ли ее Светозар? Почему она не чувствует его любовь, его сердце так, как чувствовала все эти годы, даже тогда, когда они были надолго разъединены и она потеряла надежду увидеть его снова? Неужели тот Светозар, которого она когда-то полюбила, имеет что-то общее с этим раздавленным страданиями, молчаливым, смирившимся со своим несчастьем человеком?

Внезапно зловещая мысль блеснула в ее сознании: она сама — истинная причина его мук, она разбила ему жизнь… Эта мысль ее ужаснула, но она не могла от нее избавиться. Эта мысль лишила ее сна, и она часто вставала ночью, чтобы выкурить сигарету. Садилась у окна в своей комнатке и смотрела на пустую улицу. Когда какой-нибудь прохожий останавливался на миг на противоположном тротуаре, она всматривалась в него, страшась узнать силуэт Светозара. А потом отшатывалась от окна, как будто видела призрак.