Избранное - [54]

Потрясенная Милена смотрела на него и плакала:

— Давай наконец разойдемся, раз ты не можешь иначе. Пускай лучше дети растут без отца при живом отце, чем… Я не хочу, чтобы ты загубил себя, Зарко, не хочу, прошу тебя!

Эта ее готовность помочь удручала его и озлобляла. Да, да, она добрая и разумная, и все люди вокруг него добрые и разумные. Один он — нравственный урод, который сеет страдания и не имеет права на счастье… Не имеет права? Кто это сказал? И что это за такая жестокая справедливость, которая покровительствует одним и уничтожает других?

Ослепленный гневом на свою злосчастную судьбу, он не подозревал, что жестокая справедливость — в нем самом, так же как он — в обществе, ее породившем…

Через две недели после разрыва с Евгенией он отправился в аллею над прудом с рыбками. Он шел туда с последней надеждой, которая поблескивала робко и тускло под холодным пеплом отчаяния. Перед уходом он сунул в карман маленький никелированный браунинг, подаренный ему в свое время Чепичкой, тем самым студентом, что познакомил его с Евгенией. Это была память о Пражском восстании. Тогда он не успел из него выстрелить. Вместе с другими повстанцами он два дня охранял госпиталь, где лежали раненые, но пистолет ему не потребовался.

По дороге в парк Светозар нашел в себе силы улыбнуться: вот и пистолет пригодится… Он улыбнулся и своей хитрости, потому что для этой последней прогулки выбрал тот час, когда они не раз встречались с Евгенией.

Когда он ступил в аллею, он забыл обо всем. Евгения была там, на их скамье. Она издала слабый крик и бросилась к нему…

Когда они успокоились, Евгения сказала:

— Я порвала с Петром. Теперь живу у брата, инженера, возле Центрального вокзала. Брат не женатый, ты можешь приходить, когда захочешь. Приходи, милый… Каждая минута без тебя ужасна…

Светозар отправился домой, уверенный, что нашел выход из пропасти. Дойдя до Перловской реки, он зашагал по ее чистой набережной. Вечерело. Слабый ветер шумел в деревьях. Освещенные последними отблесками заката, горели желтые листики осин. Прибрежные сиреневые кусты покорно обнажались и мечтали о весне. О ней думал и Светозар. С ней когда-то пришла любовь, с ней должно начаться и его второе существование.

Пистолет оттягивал его карман. Он нащупал холодное железо и содрогнулся. Вынул пистолет, осмотрел его и изо всей силы зашвырнул в реку.

Милену он, как всегда, застал дома. Она уложила детей и ждала его. Он ей сказал:

— Я знаю, что поступаю с тобой дурно. Но давай расстанемся друзьями… О детях я всегда буду заботиться.

Милена оглядела его медленным взглядом и покачала головой.

— Пожалуйста, не беспокойся ни о чем, — ответила она с неожиданной твердостью. — Поступай так, как считаешь нужным. Я не буду тебе мешать и не буду никому жаловаться… Детей я тебе не отдам.

9

Светозару Стойкову пошел тридцать седьмой год, когда он начал верить, что устроит свою жизнь заново. Он страдал, но все же решился разрубить петлю, которая душила его два последних года. Еще немного мучений, еще немного крови из сердца и… все пройдет. Милена уже не смотрела так трагически на свою участь. Может быть, и дети когда-нибудь его поймут. Временами Светозар даже удивлялся: почему он так долго все усложнял, когда решение действительно могло быть только одно?

Но вот появились некоторые новые осложнения, которые от него уже не зависели.

Как бывает обычно, его история получила огласку гораздо раньше, чем он это понял. Ее передавали из уст в уста, и скоро она стала сенсацией — для друзей, для сотрудников из проектной мастерской, для близких и дальних знакомых. И как было избежать сенсации! Светозар Стойков, способный архитектор, скромный человек, примерный супруг и отец, образец для своего узкого круга, — этот симпатичный Светозар Стойков завел любовницу…

Шушукались везде — в коридорах учреждения, в ресторане за рюмкой вина, на их улице. Шушукались в домах, где супруга, вернувшись с очередного свидания на темном углу, с невинной улыбкой ложилась рядом с мужем, в дружеских компаниях, когда после первых тостов так приятно рассказать пикантную новость. Эта новость веселила мужчин и щекотала любопытство женщин. Это была скандальная история, которую каждый выслушивал и пересказывал с наслаждением, потому что это давало ему возможность почувствовать себя добропорядочным и благородным.

Эх, братец, и ты, оказывается, такой, как все! Следовательно, мы не хуже тебя. Ты нас считаешь лицемерами и мещанами и своим поведением показываешь, что не ставишь ни в грош наше мнение. В этом твоя ошибка, милейший. Ты переоценил свои силы. Ты не бог, а простой смертный, и мы тебе это докажем. И еще докажем, что не мы, а ты мещанин. Не веришь? Поверишь. Потому что нас большинство, и если каждый из нас пять раз повторит одну ложь, она станет истиной, больше того — она станет правилом поведения в обществе. Но не будем спешить, гражданин Стойков. Иди своей дорогой, и ты сам убедишься в нашей правоте…

— Вы слышали, слышали?

— Что?

— Про Светозара Стойкова?

— Ух, ты только что узнал?.. А она, по крайней мере, хорошенькая?

— Пальчики оближешь…

— Хи-хи, как говорится, уважаемый коллега не прогадал.