Избранное - [26]
Вдруг Ана вздрогнула и очнулась, услышав свой собственный певучий голос: «Товарищи…» Сомнения, что так долго отравляли ей дни и ночи, тревожили и мучили ее, рассеялись, словно туман от солнечных лучей, и мысли выстроились ровно, будто цветы горных баранчиков под ее иголкой на полотенце.
Все слушали в полной тишине, не сводя с Аны глаз. Она говорила о клубных кружках — хоровом, танцевальном, драматическом. Протягивала руки, словно танцуя. Голос звенел ласково, протяжно, речь лилась, будто песня, и все собравшиеся, глядя в ее голубые глаза, удивлялись, как складно она говорит.
Ана сказала все, что хотела, улыбнулась и добавила:
— Завтра нам нужно собраться и приступить к организации клуба, — и, не слыша раздавшихся аплодисментов, направилась к своему месту.
Потом говорила Мариука, щедро сыпля словами, будто было их слишком много и она боялась, что хоть одно останется непроизнесенным:
— Нам нужно переделать кучу дел: наладить работу в клубе, очистить двор, побелить. Потом мы должны мобилизовать молодежь, чтобы все пришли, и мы организуем хор, танцевальный коллектив и драмкружок. Вы небось думаете, что это легко? Мы тоже вот думали, что легко. Все так думают. Ни тебе членских взносов, ни собраний — ничего… А чтобы вас созвать, на коленях нужно умолять каждого…
Мариука говорила долго и удивлялась, почему люди позевывают, прикрывая ладонью рот. Ана делала ей знаки: довольно, хватит…
Собрание кончилось. Все улыбались, аплодировали. Обещали прийти на другой день с ведрами и вениками, мотыгами и граблями, убрать клуб и вокруг него.
По дороге домой Ана говорила Мариуке:
— Теперь я, кажется, начала понимать, что нам нужно делать. Клуб будет не только местом для развлечений молодежи. Потому что я не верю, что культурная революция — это танцевальный коллектив и хор. Всего человека, ум его нужно изменить. Жизнь людей изменить нужно. Так?
— Вроде бы да… Только я не знаю, как это мы вдвоем будем изменять жизнь людей…
— Я и сама все думаю…
Помолчали. Неожиданно Ана рассмеялась:
— Ты бы, Мариука, последила за тем, как ты говоришь. Ты ведь организатор утемистов.
На другой день пришло только семь человек. Саву Макавей насупил брови и отправился обходить дом за домом, укоряя встречавшуюся ему по дороге молодежь:
— Ну, что вы за люди? Говорите одно, а делаете другое.
Поругался он и с Сэлкудяну, который уперся как бык и не хотел отпускать Фируцу.
— Не в попадьи мне ее готовить. На что ей этот клуб! — говорил Сэлкудяну.
Саву Макавей вспылил и громко, так что далеко было слышно, закричал хриплым голосом:
— Ну и держи ее дурой за печкой, пустая твоя башка!
В голосе Сэлкудяну послышалась угроза:
— Ты смотри, я тебе дам дурака!
А Фируца, которая, вся дрожа, слушала в сенях, прильнув ухом к двери, разрыдалась, вбежала в дом и бросилась на шею матери:
— Слышишь, мама? Слышишь?
— Что ты, доченька? Не плачь! Не все же отец будет сердиться, отойдет.
Но девушка не слушала мать. В мрачном отчаянии она твердила себе: «Останешься ты дурой запечной. Никто на тебя и не взглянет. Полюбит Симион Пантя другую».
Нашлись и такие, что просто отказывались.
— Да брось ты, баде Саву, ведь только в воскресенье и погулять.
Макавей раздраженно фыркал и бормотал сквозь зубы:
— Такая гулянка одной скотине на пользу.
Другие не говорили ни «да», ни «нет», удивляясь, с чего это спокойный, чинный Макавей портит себе кровь.
Горькое чувство Саву немного рассеялось, когда к полудню он вернулся в клуб и увидел десять — пятнадцать человек молодежи, которые трудились, словно пчелы.
Работали они с задором, привели в порядок комнату, подправили и подновили галерейку во дворе, девушки собирали сухой колючий кустарник, солому и другой мусор.
Среди них хлопотала раскрасневшаяся Ана, успевая везде и всюду, наблюдая влажными от радости глазами, с каким увлечением работают ее друзья, подбадривая их шуткой, улыбкой, напевая вполголоса песенки про любовь и девичью тоску.
После обеда утемисты снова собрались в клубе почитать книжку Симиона Панти и разучить новую песню, которую очень любила Ана. Пришли и кое-кто из тех, кто не состоял в УТМ. Ана обрадовалась, увидев неподвижную, онемевшую от волнения Рафилу Георгишор, что затерялась среди других девушек в цветастых платьях. Она видела, как Никулае Томуца выискивал кого-то глазами в этой движущейся пестрой кучке и как, увидев белое, словно пена, личико, сразу же рассмеялся и что-то зашептал Иону Пашка.
Молодежь расселась на скамейках, неизвестно как и чьими заботами сбитых из тоненьких стволов акации и обрезков досок. Ана сидела посреди большой комнаты на круглой трехногой табуретке. По всем движениям Аны, словам, улыбке видно было, что ей очень весело. Прямо перед ней сидела Мариука, без умолку стрекотавшая со своей соседкой, Ириной Кукует, которая, однако, не очень к ней прислушивалась, взволнованная соседством Илисие Георгишора. На почетном месте сидели самые старшие: Саву Макавей, сосавший цигарку толщиной с палец, и Ромулус Пашка, захвативший с собой двухаршинный флуер.
Все были настроены как-то торжественно, будто в ожидании праздника. Не смеялись, не разговаривали громко, только улыбались и перешептывались.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.