Избранное - [49]
Агнесса шепнула:
— Какой бесстрашный.
— Справедливый, — добавила Варя.
— На скамье подсудимых, — продолжал защитник, — сидят не изменники отечеству, а честные люди, как и мы.
В партере зашипели. Лысеющий человек демонстративно вскочил:
— Я не позволю хамить, господин защитник, потрудитесь выбирать поудачнее сравнения.
Крашениннов осторожно постучал карандашом по столу. Лысый господин ворча опустился на свое место. Варя задумалась: где она его встречала? Вспомнила — сад «Виллы Родэ», лысый тогда увивался возле Распутина.
В день вынесения приговора петроградское небо со всех сторон было обложено тучами. Ветер гнал порошу по Литейному проспекту. К зданию окружного суда подкатывали экипажи и автомобили. По Шпалерной, пересекая проспект, двигалась колонна мобилизованных с сундучками. Солдаты шли понуро, глядя на укатанную дорогу. «И они ведь против войны», — подумала Варя.
Агнесса не хотела прозевать выступление Керенского. Она решительно потянула Варю в подъезд окружного суда.
Судебное разбирательство близилось к концу. Суд играл в демократию. Крашениннов будто спрашивал совета у публики:
— Виновен ли крестьянин Екатеринославской губернии Петровский, тридцати семи лет?
— Виновен ли мещанин Муранов?..
И каждый раз, когда Крашениннов спрашивал: «Виновен ли?», Варе хотелось крикнуть: «Нет, не виновен!» Она не знала, что в зале разыгрывалась комедия. Приговор депутатам социал-демократической рабочей фракции Государственной думы был предрешен. Прокурор не предъявил им статью 108 или 118, предусматривавшие смертную казнь. Николая Романова пугала забастовка, которой, несомненно, ответил бы рабочий Петроград на вынесение смертного приговора. Председатель думы Родзянко, согласившийся лишить неприкосновенности депутатов, умолял царя быть осторожным.
Смеркалось, когда Варя вышла из здания суда. Ей надо было свернуть на набережную, а она пошла через мост, к Финляндскому вокзалу. Только перейдя мост, она поняла, что ищет встречи с Тимофеем Карповичем.
В проходной завода тускло горела высоко подвешенная лампочка. Варя подошла к старику сторожу, греющемуся у батареи:
— Вызовите Орлова, будьте добры…
— А ты кем, красавица, ему приходишься: жена, сродственница или так?
— Сестра.
— Ах, сестра! — с ухмылкой проговорил старик. — Сестра и подождать может. Погуляй, не обморозишься. Понимать надо, человек при деле.
На Варино счастье старика вызвали в дежурку. На смену ему вышел подросток, выряженный в шинель и огромную папаху. Он расспросил Варю и позвонил в мастерскую.
— Пошлите-ка в проходную Орлова, — начальническим баском велел он. — Брат хочет попрощаться, отправляется в действующую.
Тимофей Карпович вбежал в проходную как был, в парусиновой робе. Увидев Варю, он оторопел, потом весь так и потянулся к ней.
— Я была в окружном суде, — тихо сказала Варя. — Все это ужасно…
Тимофей Карпович быстро оглянулся на мальчишку, но сообразительный паренек, мурлыча что-то под нос, поднял скребок и принялся сбивать ледяной нарост на пороге.
— Как Петровский, Бадаев держались?
— Господи! Да за ними и вины-то нет…
В проходную вернулся сторож. Он еще с порога кивнул Варе: дескать, чего темнила? Дело молодое.
— Мы встретимся сегодня, — сказал Тимофей Карпович.
Варя смотрела на него каким-то странным взглядом, в котором было смятенье.
— Непременно, — ответила она, — я почему-то совсем растерялась…
Тимофей Карпович пристально посмотрел на нее:
— Соберитесь с мыслями, Варенька. И вот что: надо сделать хорошее дело. Кадетская «Речь» прямо-таки молебен отслужила суду. Трубят вовсю, что, мол, депутаты социал-демократы за войну до победного конца! Не так ведь дело было. Рабочие просят объяснить. Расскажите им, что вы слышали и видели там, в суде.
— Но… — Варя запнулась. — Я умею говорить только с подростками.
Тимофей Карпович улыбнулся:
— Рабочие, Варенька, самые лучшие слушатели. Они только не любят лжи.
— Но где же?..
— Где? Русский человек говорит громко и свободно в трактире.
— Хорошо, — торопливо согласилась она.
Боясь передумать — затея Тимофея Карповича была похожа на сходку, — она вышла из проходной.
Дома Варя оделась попроще, повязала голову косынкой Анфисы Григорьевны и снова поехала на Выборгскую сторону. На остановке ее встретил Тимофей Карпович. Чайная «Фонарики», куда он привел Варю, ничем не отличалась от других. У входа стоял бак кипяченой воды с жестяной кружкой на цепочке. В большом зале возле буфета красовался расписной музыкальный ящик. Бегали с чайниками половые.
Слева за буфетом находился зал поменьше. Здесь было так же многолюдно, но не шумно: люди пили чай, разговаривали вполголоса. Никто не курил.
Тимофея Карповича задержал буфетчик. Варя растерялась, не зная, что делать: подождать или найти свободный стол? Вдруг она увидела Дмитрия с гармонью, он кивнул головой: «Смелее!» Варя обрадовалась — все же свой человек. Дмитрий предложил ей стул, придвинул чашку чаю.
Подошел Тимофей Карпович и тихо спросил:
— Начнем?
— Боюсь, — призналась Варя. Но уже было поздно, все в чайной смотрели на нее.
— Наша знакомая, — негромко сказал Тимофей Карпович. — Видела, как судили наших товарищей.
Командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири во время Гражданской войны в России генерал Уильям Грейвс в своих воспоминаниях описывает обстоятельства и причины, которые заставили президента Соединенных Штатов Вильсона присоединиться к решению стран Антанты об интервенции, а также причины, которые, по его мнению, привели к ее провалу. В книге приводится множество примеров действий Англии, Франции и Японии, доказывающих, что реальные поступки этих держав су щественно расходились с заявленными целями, а также примеры, раскрывающие роль Госдепартамента и Красного Креста США во время пребывания американских войск в Сибири.
Ларри Кинг, ведущий ток-шоу на канале CNN, за свою жизнь взял более 40 000 интервью. Гостями его шоу были самые известные люди планеты: президенты и конгрессмены, дипломаты и военные, спортсмены, актеры и религиозные деятели. И впервые он подробно рассказывает о своей удивительной жизни: о том, как Ларри Зайгер из Бруклина, сын еврейских эмигрантов, стал Ларри Кингом, «королем репортажа»; о людях, с которыми встречался в эфире; о событиях, которые изменили мир. Для широкого круга читателей.
Борис Савинков — российский политический деятель, революционер, террорист, один из руководителей «Боевой организации» партии эсеров. Участник Белого движения, писатель. В результате разработанной ОГПУ уникальной операции «Синдикат-2» был завлечен на территорию СССР и арестован. Настоящее издание содержит материалы уголовного дела по обвинению Б. Савинкова в совершении целого ряда тяжких преступлений против Советской власти. На суде Б. Савинков признал свою вину и поражение в борьбе против существующего строя.
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.