Избранное - [205]
— В армии, пожалуй, безопаснее, — рассеянно сказал Николай Евгеньевич. — Устроит ли это нашего беглеца? Подставлять голову под немецкие пули во здравие русского императора?
— Не на печке дрыхнуть, — покончил с колебаниями своих попечителей Верещагин. — В армии пригожусь подполью. На провокатора нюх имею.
По старинному обычаю Александр Михайлович и Верещагин посидели перед дальней дорогой: с Рузовской прямо на вокзал.
— Обычаи русские знаете, а как должен вести себя денщик? — спросил в передней Николай Евгеньевич и отобрал у Игнатьева саквояж.
— Спасибо за науку, — сказал Верещагин. Он поправил заплечный мешок и взял саквояж.
В долгой дороге Верещагин узнал о неудачной поездке своего нового командира в Петроград. В главном артиллерийском управлении одобрили разработку зенитного оптического прицела, чертежи передали на орудийный завод, а когда изготовят опытный образец — неизвестно: через полгода, год, два. Немецкие аэропланы по-прежнему безнаказанно бомбят наши части и ведут разведку.
— Пес с ними, с их величеством великим князем и благородиями, был бы чертеж, мы и сами господа бога изобразим в натуре, — сказал Верещагин.
До призыва на флот он работал токарем, слесарем и механиком.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Как же дальше сложилась судьба Игнатьева?
Александр Михайлович сконструировал зенитный оптический прицел, который позволял в считанные секунды устанавливать скорость, высоту полета аэроплана, учитывая и метеорологические условия.
На своей батарее Александр Михайлович создал группу сочувствующих большевикам. В нее вошли фейерверкер Горянин (в будущем генерал-лейтенант), матрос Верещагин.
Февральскую революцию Александр Михайлович встретил в Петрограде, куда был вызван для сообщения о своем приборе. Он увез на фронт несколько тюков большевистской литературы.
Вернувшись из командировки, Александр Михайлович узнал, что Преображенский полк покинул позиции, собирается в Петроград усмирять бунтовщиков — рабочих, революционных солдат.
Связавшись с армейскими большевиками, Александр Михайлович вывел свою батарею на подступы к станции и послал с Горяниным ультиматум командиру полка фон Трендельну, пригрозив, что батарея расстреляет эшелон, если он покинет станцию. Тем временем большевики — солдаты и офицеры — провели в ротах митинги, рассказали правду о событиях в Петрограде, о свершившейся революции. Преображенский полк так и не выехал в Петроград.
Октябрьскую социалистическую революцию Александр Михайлович встретил на фронте. Чудом избежав плена, он поспешил в Петроград узнать о судьбе своего изобретения, которое так ждут в зенитных батареях Красной Армии.
Оказалось, что оборудование эвакуировано из Петрограда, но к месту назначения баржи не прибыли. По распоряжению Ленина, баржи были разысканы.
Вскоре Игнатьева вызвали в Кремль, к Михаилу Ивановичу Калинину. Александра Михайловича назначили торгпредом в Финляндии.
В составе первой торговой миссии в Финляндию поехали товарищи Игнатьева по подполью: Буренин, Березин, Верещагин.
В Финляндии, а затем в Германии Александр Михайлович создал самозатачивающиеся режущие инструменты. Он получил предложения от фирм Сименса и Круппа продать патент и право на монопольное использование его изобретения, но ответил им: «Я русский, мое изобретение принадлежит моему государству».
По совету Горького, Андреевой и Красина Александр Михайлович вывез свою лабораторию в Москву. Первое время она помещалась в Лучниковом переулке, получила наименование «Государственная лаборатория режущего инструмента и электросварки».
Первые резцы этой лаборатории получили высокую оценку за стойкость. На изготовление их требовалось, по сравнению с обычными, почти в двадцать раз меньше инструментальной стали, которую покупали в Австрии за золото. Московский завод получил первый заказ — изготовить один миллион многослойных резцов. А в Златоусте выпустили первые «игнатьевские» топоры.
Получив из Златоуста миллионный топор, Александр Михайлович отвез «именинника» в Наркомат тяжелой промышленности. «Трудолюбивый топор, — похвалил Орджоникидзе. — Много нам стали сэкономит».
В конце беседы Орджоникидзе спросил: не тесно ли лаборатории в Лучниковом переулке. «Не жалуюсь», — ответил Александр Михайлович. «Скверно, что не жалуетесь, — сказал нарком, — правительству приходится думать за Игнатьева». Орджоникидзе сообщил, что лаборатории передается инструментальный завод на Большой Семеновской улице. Ныне здесь помещается Всесоюзный научно-исследовательский инструментальный институт.
По просьбе Академии наук Александр Михайлович создал коронки для скоростного и глубокого бурения на новых месторождениях угля, руды, нефти. Он помог молодому инженеру Койфману разработать технологию отечественных дефибрерных камней.
Сейчас на Большой Семеновской, 49, нет никого, кто бы лично знал Александра Михайловича, но живут рассказы про знаменитые игнатьевские резцы и топоры. В технической библиотеке хранят папку с патентами изобретений Игнатьева, которые признали Америка, Германия, Бельгия, Франция.
Многие интересные замыслы, к сожалению, Александр Михайлович не успел осуществить. Испытывая на Москве-реке модель буксира, он простудился, тяжело заболел и умер 27 марта 1936 года.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.