Избранное - [160]

23

Расстроенный вернулся из Петрограда Зоф. Прошло несколько часов после встречи на явке, а в ушах спокойный, требовательный голос Свердлова:

«Поймите, власть у воинского начальника — отправит мастеровых призывного возраста в окопы. Размагнитились, не революции служите, а бонапарту Керенскому».

Зоф захорохорился, Свердлов вынул из телефонной книги закладку, оказавшуюся копией записки начальника завода.

— «Желательно отправить на фронт нижеследующих мастеровых», — прочитал вполголоса Зоф и усмехнулся: — Честь-то, честь, моей фамилией список открывают, хотят напялить шинель.

— Лучше бы избежать подобной чести, — сухо перебил Свердлов, — избавляются от революционно настроенных рабочих. Это же равносильно крупному провалу.

Нагоняй подействовал, Зоф иными глазами взглянул на список: занесены только большевики и сочувствующие. Начальники мастерских жертвуют даже хорошими специалистами.

Прощаясь, Свердлов успокоил, ободрил приунывшего было Зофа.

— Наш комитет называют Центральным, — говорил Свердлов, — нам положено знать больше. Предупредили вас о коварной ловушке, теперь действуйте, провалите отправку на фронт.

Список у военного начальника подменили, но Свердлов опять недоволен, вызвал Зофа.

— Топорная работа, — говорил он, — допустим, отправят на фронт сынков деревенских богатеев и лавочников. Завтра или послезавтра генерал или полковник хватятся: Зофу положено в теплушке трястись, а он…

— Иного ничего не придумали, — признался Зоф, — советовался с Кубяком.

— Белые билеты сложно достать? — спросил Свердлов. Вынув из стола десятка полтора бланков белобилетников, сказал: — Заполните. Помните, терять преданных партии людей в такое время — преступление. Юнкера и солдаты занимают главные станции Приморской дороги и белоостровского направления. В газетах все настойчивее преддверие Финляндии называют местом, где скрывается Ленин.

Откровенный разговор заставил Зофа задуматься. Шалаш за озером стал опасен и для здоровья Владимира Ильича. Нужно, чтобы в Центральном Комитете поторопили Шотмана.

— Сосчитайте, сколько раз за минувшую неделю шел дождь? — спросил Зоф.

— Не знаю, — смутился Свердлов и поежился. — Да, в лесу чертовски промозгло, в городской квартире — и то протапливали, как-то там Владимиру Ильичу…

Вскоре в Разлив к Емельянову приехал Шотман. Зоф на встречу опаздывал. Николай не знал, что и думать.

А случилось вот что с Зофом. У лодочной станции прицепился «хвост». Зоф завел его в Александровскую и сбежал.

Шотман нервничал: в самом Центральном Комитете мало кто знает про поиски нового подполья Ленину. У Рахьи клещами опрометчивого слова не вырвешь. Свердлов и близкого друга не посвятит в строжайшую партийную тайну. Но сыщик-то прицепился к Зофу? Что за причина? Шотман прямо об этом и спросил.

— За слежку мастера придется благодарить, — ответил Зоф, — косится, спит и видит подставить мою милость под немецкую пулю.

— Возможно, это ваши внутренние дела, — успокоил себя Шотман. Он верил в конспираторский талант Свердлова. Версия Зофа близка к истине, случай спас его от маршевой роты. Шотман потребовал рассказать подробности, как Зоф перехитрил шпика.

— Увалень, а не детектив, — весело заговорил Зоф. — Поводил я его по Тарховке и Александровской, в пот вогнал, а минуты за три до прихода поезда из Петрограда зашел в отхожее место. И соглядатай — за мной. Выждал — сбросил он с плеч подтяжки, я выскочил и поленом подпер дверь.

— Удачно отделался, — похвалил Шотман и обратился к Емельянову, продолжая прерванный разговор. — Так как же с документами?

— Сделал набег на канцелярию, — сказал Николай. — Бланки пропусков там испорченные.

— С помаркой — не документ, — сказал Шотман.

— Достану пропуск непорченый, — обещал Николай, — хранятся они у помощника начальника завода, а он, дьявол, не вылазит из кабинета. Обедать уходит — дверь на замок… Не выкуришь, был закадычный приятель на стрельбище, да схлопотал тюрьму за нарушение сухого закона.

— Берусь выволочь из норы генерала, — предложил Зоф.

— Решайте, бланк требуется настоящий, с печатью. Ни малейшего подозрения не должен вызывать документ, — требовательно наставлял Шотман.

Время идти на поезд. Шотман надел шляпу, преобразившись в петербургского барина, подкинул и поймал тросточку. Зоф встал в дверях.

— Десятка три надежных красногвардейцев можем выставить, — сказал он, — мало ли что случится, на приграничных станциях — патрули юнкеров, рыскают гимназисты.

— Лучше заранее все предусмотреть, чтобы начисто отрезать все эти «мало ли что», — резко возразил Шотман. — Каждый лишний и свой человек опасен. Итак, напоминаю, пропуск надо добыть без помарочек. Парик я достану, карточку наклеим настоящую, фотографа редакция «Правды» пришлет. С Лениным он знаком. И последнее: не мешает хорошенько разведать местность от шалаша до станции.

Николай фыркнул: кому Шотман предлагает разведать местность? Дорогу на Дибуны и Левашово он знает не хуже собственной ладони.

В Финляндии Ленину будет спокойнее жить, имея при себе удостоверение Сестрорецкого оружейного завода. Но как раздобыть добротный бланк? Буквально на другой день после отъезда Шотмана Николай, проходя по коридору конторы, заметил, что дверь кабинета помощника неплотно прикрыта, прислушался: никого нет. Не раздумывая, он вошел — и прямо к столу; глазам не поверил: возле чернильного прибора лежала пачка новеньких заводских пропусков. Вытащил из середины бланк и опустил в карман.