Избранное - [195]

Литература южнославянских народов конца XIX — начала XX века отличалась пестротой течений. Продолжало развиваться реалистическое направление, но появились и различные декадентские течения: неоромантизм, символизм, позже — экспрессионизм. Свои первые произведения Крлежа писал под влиянием символизма Оскара Уайльда, натурализма Ведекинда, повлияла на его творчество и скандинавская школа — Стриндберг, Ибсен. Эти влияния, особенно уайльдовское, были решающими в ранней драматургии Крлежи: в пьесах «Легенда», «Маскарад» (1913), «Кралево» (1915), «Христофор Колумб» (1917), «Микеланджело Буонаротти» (1918), «Адам и Ева» (1922); эти символистские пьесы, полные анархического отрицания «всегда сущего», с бесчисленными «убийствами, самоубийствами, привидениями», суть отражение идейных противоречий писателя, его разочарований и общей гнетущей атмосферы, которая окружала его в годы первой мировой войны. О своих стихах военного времени «Пан» и «Три симфонии» (1917) — три книги лирики, изданные в 1918—1919 годах, — Крлежа спустя пятнадцать лет писал: «Эта лирика всеми своими сторонами ближе к плачу над развалинами, чем к какой-либо социальной доктрине, и в сущности она — не что иное, как причитание над действительностью, без всякого сомнения жалкой и безнадежной»[500].

После окончания первой мировой войны в югославской литературе модернистские тенденции усиливаются. Появляются последователи новых декадентских направлений: футуризма, дадаизма и других. Часть молодых писателей-модернистов, представителей буржуазной интеллигенции, под влиянием великих социальных потрясений эпохи отражала в своих произведениях настроения пессимизма и, сторонясь действительности, уходила в мистику. Многие из модернистских писателей — М. Црнянский, Т. Уевич, С. Пандурович, Д. Васич и другие — в дальнейшем перешли в лагерь реакции, а некоторые стали открытыми сторонниками фашизма. Но существовала и другая группа писателей, постепенно преодолевавших декадентские тенденции, переходивших на прогрессивные и революционные позиции, — в большей или меньшей мере они склонялись к реализму.

Крлежа принадлежал к группе писателей, творчество которых после войны все больше проникалось реализмом. Элементы его содержались в первых произведениях писателя, но лишь в более поздний период реалистическое отображение жизни становится характерным для творчества Крлежи.

Из бунтаря, отрицающего «все ценности», каким он предстает в «Легенде» и «Лирике», он превращается в борца против капиталистического общества, в критика буржуазных общественных отношений, буржуазной морали и культуры. Пессимизм, ясно выраженный в ранних произведениях писателя, постепенно уступает место осуждению определенных общественных классов — дворянства, буржуазии и буржуазной интеллигенции. Вместо абстрактной проблематики, «вечных» тем в его творчестве ставятся вопросы реального мира, героями произведений Крлежи становятся его современники со всеми их достоинствами и недостатками. Из дневников Крлежи, которые он вел в годы первой мировой войны, видно, что уже тогда, когда он писал свои символистские драмы, у него рождались замыслы многих будущих реалистических произведений. Непосредственное общение с людьми из народа, одетыми в солдатские шинели рабочими и крестьянами, которых Крлежа встречал в казармах, на фронте, в госпиталях, постепенно раскрывало перед ним многогранную проблематику жизни, давало ему в изобилии новый, волнующий материал. Этот материал не только требовал реалистического изображения, но и вносил серьезные коррективы в мировоззрение художника.

Массовое антивоенное и национально-освободительное движение южнославянских народов намного возросло, когда на Балканы начали приходить вести о революционных событиях в России и стали возвращаться первые очевидцы этих событий — бывшие военнопленные. О том, какое глубокое впечатление вызывали рассказы военнопленных, Крлежа писал в очерке о солдате Гебеше, лежавшем с ним в одной больнице. Гебеш рассказывал о Ленине и об Октябрьской революции. «Ощущалась вся гнетущая тяжесть глупости нашей жизни, — говорит Крлежа, — и слова Гебеша гремели в наших душах, как будто взрывались бетонированные укрепления всей этой солдатской и крепостной жизни, представлявшей нашу смертоносную действительность, действительность габсбургской войны, действительность гнусной и бессмысленной смерти за эту очевидную глупость».

Сразу же после войны Крлежа публикует одно за другим прозаические и драматические произведения, в которых рисует страдания народа, разоблачает австрийскую военщину и милитаризм, показывая одновременно рост недовольства в народе, среди солдат, трагедию людей, ищущих выхода из кошмара войны. Этим темам посвящен цикл новелл «Хорватский бог Марс» (среди них «Три домобрана»), написанных в 1918—1923 годах. Те же мотивы разрабатывает Крлежа и в драмах «В лагере» (в первой редакции, относящейся к 1920 г., она называлась «Галиция»), «Голгофа» (1922) и «Вучьяк» (1923). В 1918—1925 годах Крлежа создает еще один цикл новелл о войне, тяжелой жизни народа и его революционной борьбе. Напечатанные сначала в различных журналах, они в 1933 году вышли отдельной книгой под названием «Тысяча и одна смерть». Силой обличительного пафоса особенно выделяется в этом сборнике новелла «Гроссмейстер подлости», в которой автор показывает страшную жизнь городской бедноты в капиталистическом городе, судьбы духовно и физически изуродованных людей. В 1926—1930 годах Крлежа создает цикл «Глембаи», состоящий из ряда новелл и трех пьес: помещенная в настоящем сборнике драма «Господа Глембаи» (1928), «В агонии» (1928), «Леда» (1930). Этот цикл, в котором прослежена история нескольких поколений загребской буржуазно-патрицианской семьи, содержит самую резкую критику правящих классов Хорватии. Пьесы этого цикла представляют не только новый этап в творчестве Крлежи, но и лучшие его произведения в области драматургии. После цикла «Глембаи» в течение следующих десяти лет написаны три романа: «Возвращение Филиппа Латиновича» (1932) — книга, рисующая моральную, идейную и психологическую дегенерацию буржуазной интеллигенции; «На грани рассудка» (1938) — беспощадная критика лицемерной морали «верхов общества» и уже упоминавшийся выше «Банкет в Блитве» (1939). В 1936 году Крлежа издал одно из лучших своих поэтических произведений — «Баллады Петрицы Керемпуха».