Избранное - [45]

Он подал ей сравнительную таблицу. Она долго, напряженно изучала ее. Над тонкой переносицей сошлись едва заметные морщинки. Прядь волос упала на глаза, и она отбросила их резким движением, а затем поправила рукой. Вздохнула и вопросительно взглянула на Кима.

— В левой графе данные, переданные Надей в Москву, а в правой — полученные нами от других, — пояснил он.

— Это я поняла.

— С девятнадцатого начались расхождения.

— Я вижу. Но мне неясно, какие из этих данных правильные.

— Надины неверны.

— Это точно?

— Да, проверено по двум каналам.

— Тогда плохо… — сказала она и после небольшой паузы предложила: — Пошлите меня в Киев, может быть, я сумею что-нибудь выяснить.

Он покачал головой.

— Пока это исключено. Вначале нужно проверить то, что вызывает опасения. Карандаш есть? Запишите и подготовьте для передачи в Москву.

Она быстро приготовилась.

— Пишите: «По телеграмме Зоркой сообщаю. Готовьте к отправке самолет. Назначьте день и час вылета и поставьте ее в известность об этом. Между назначенным вами временем и фактическим вылетом самолета должны пройти сутки. В течение этих суток я пришлю подтверждение, без которого отправлять самолет не рекомендую. Ким». Все.

За дверью послышался шум шагов, потом там кто-то долго возился, наконец дверь отворилась, и вошел Тиссовский. По одному его взгляду Ким понял, что заместитель его удивлен, застав Клару здесь в неурочный час. Очевидно, и Клара заметила этот взгляд: щеки ее и мочки ушей порозовели. Это рассердило Кима, и он, вместо того чтобы продолжать деловой разговор, замолчал, чем еще более усилил неловкость.

— Разрешите идти? — спросила она.

— Нет, — вмешался Тиссовский. — Прошу вас, Микки, побудьте еще, а то я стану думать, что ваш уход связан с моим приходом.

— К сожалению, нет, — ответил за Клару Ким, — Клара уже давно порывалась уйти, но я придумывал разные предлоги, чтобы задержать ее. — Он виновато улыбнулся, и неловкость тотчас рассеялась. Тиссовский стал жертвой своего же психологического приема и не поверил Киму именно потому, что тот сказал правду.

— А на дворе-то весна, — сказал Тиссовский.

Ким и Клара молчали. Тиссовский снял полушубок, присел к столу. Теперь все трое смотрели на синевато-оранжевый свет лампы. Клара ощущала прилив радости, сознавая, что сегодня она как бы коснулась тайны. Смутным, пробудившимся в ней женским чутьем она сознавала, что между нею и Кимом что-то возникло. Большего она не ждала и не требовала. И Ким испытывал внутренний подъем от сознания душевной близости с ней. Тиссовский наблюдал за ними со снисходительностью старшего.

— В моей Праге сейчас примерно такая же погода, — сказал Тиссовский.

— Давно не были там? — спросила Клара.

— Раз, два, три… Четвертый год уже. С того времени, как господин Шикльгрубер положил в карман мою Чехию. Но я надеюсь еще увидеть цвет ее каштанов. О, Прага… Я мечтаю приехать туда с женой, Машенькой, показать ей город моей юности.

— А ваша жена… она не оттуда?

— Она ваша, советская! Маша Тиссовская, секретарь комсомольского райкома. Когда мне предложили избрать псевдоним, я взял ее фамилию. Она сейчас под Москвой. Имею весточки. Но, друзья, простите, я забыл о деле. — Тиссовский подумал, что разговор о жене был не очень-то сейчас уместен. — Мой командир уже сравнивал донесения?

— Да, — тотчас отозвался Ким, — все это очень тревожно. Завтра утром Клара попробует выйти на связь с Надей.

— Ну, желаю успеха.

Тиссовский встал. За ним поднялась Клара. Но Тиссовский, не ожидая ее, накинул полушубок и быстро вышел.

— Я провожу вас, — сказал Ким Кларе.

Они вышли из землянки.

Лес шумел по-весеннему. В небе то проглядывал, то исчезал за облаками серп месяца. Тропинка заледенела, и Ким поддерживал Клару под руку. Шли молча. Он напряженно думал, ему хотелось сказать ей что-то хорошее. Но они уже приближались к ее землянке, а он все не находил нужных слов.

— Вот я и дома, — она обернулась к нему, улыбнулась своей ясной улыбкой. Раскосые карие глаза ее на мгновение блеснули. Она протянула руку. Он молча пожал… и пошел обратно. А придя к себе, долго еще не ложился, сидел у стола и курил.

Кларе не удалось связаться с киевской точкой: Надя не принимала ее позывных. В ответ на радиограмму Кима Москва сообщила, что самолет будет выслан с питанием для раций, оружием, боеприпасами. И, конечно, был задан вопрос: «Для чего вам нужны резервные сутки?» «Не поняли», — сокрушенно вздохнул Ким и велел Кларе вновь подтвердить: в целях безопасности необходим разрыв между назначенным сроком и фактическим прибытием самолета. Ответная радиограмма носила шутливый характер: «Слушаемся, товарищ начальник».

Но, принимая меры предосторожности, Ким все еще надеялся на благополучный исход. Судьба Нади сильно его тревожила, и интуицией разведчика он чувствовал, что что-то случилось. Передаваемые Надей данные очень походили на дезинформацию. Посланный в Киев разведчик вернулся ни с чем, он не нашел Нади. Квартира оказалась запертой. Если бы здесь побывали немцы, они, очевидно, устроили бы мышеловку и брали бы всех, кто подходит к этой квартире. Возможно, радистка просто сменила адрес, но в таком случае она обязана была предупредить Кима. Допустим и другой вариант: немцы все-таки засекли рацию, раскрыли квартиру, но хотят скрыть это от наших разведчиков и как можно дольше держать их в неведении.